Золотая орда - Мила Дрим

Женский праздник, начавшийся с романтического утра, закончился криминальным вечером. Я задрожала, вспоминая лица расстрелянных ребят. Все смешалось в моей голове: радость и печаль, страх и безопасность. Мне было очень трудно переварить все события этого дня – он был столь насыщен ими, что, казалось, прошла неделя. Моя голова затрещала от напряжения. Я кое-как приняла душ и, надев свой халатик, вышла на кухню, морально готовясь к разговору с мамой. Усилившаяся боль в голове вынудила меня принять ибупрофен – это нужно было делать как можно скорее, дабы она не стала сильнее. Я проглотила таблетку и поспешила в зал – на кухне было все еще прохладно из-за недавно открытого окна.

Мама сидела в кресле, глядя на включенный телевизор. Я, подогнув ноги, села рядом, на маленький диванчик. Я уже хотела первой начать разговор, как мое внимание привлекли местные новости.

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ

Рыжеволосая ведущая монотонно – гнусавым тоном сообщала:

– Вопиющий случай произошел сегодня в районе трех часов дня. На площади, рядом со строящимся собором были расстреляны члены банды, известной, как Золотая орда. Семеро потерпевших доставлены в городскую больницу, один скончался на месте. Глава банды скрылся с места расстрела на машине. Следствие ведет расследование. Напомню, что Золотая орда прославилась, как одна из самых успешных преступных группировок, крышующая главный рынок города, а так же ночные клубы, два завода, но, безусловно, это лишь малая часть, которая известна СМИ. Золотоордынцы знамениты своей жестокостью и мстительностью. Сейчас, их глава находится в розыске. В интересах следствия имена пострадавших не разглашаются.

Мама перевела на меня задумчивый взгляд. Я молчала, не зная, что ей сказать.

– Антон приставал к тебе? – наконец, раздался ее сдержанный голос.

– Да, и не раз, – ответила я.

– Это Тимур его порезал? За тебя? – мама не сводила с меня глаз.

Я, отчаянно желавшая защитить Тимура, пыталась подобрать нужные слова, но все, что я смогла, просто сказать:

– Да, из-за меня.

Повисло молчание. Мама перевела взор на окно – там медленно наступал вечер. Небо, окрашенное розовыми солнечными лучами, меняло свой цвет.

– С одной стороны, я не приемлю насилия, – монотонно начала мама, – с другой – я, зная, что это такое, рада, что Тимур оказался рядом с тобой. Это все, что я могу сейчас сказать.

Большего мне и не нужно было. Я тепло поцеловала ее в гладкую щеку. Мама улыбнулась в ответ, не сводя с меня такого задумчивого, пронзительного взгляда.

– Пойду спать, – произнесла я, ласково проведя ладонью по ее голове.

Мама кивнула головой, и я спешно улизнула в свою комнату. Лишь оставшись одна, я позволила себе дать волю чувствам. Растянувшись во весь рост на кровати, я, обняв своего верного друга – белого мишку, заплакала. Это был тяжелый день, и всю накопившуюся боль, страх, я не могла и не хотела удерживать, потому что знала – никакая таблетка от головной боли не сможет подействовать, если я продолжу копить все в себе.

Я плакала и плакала, тихо, опустошаясь. Уже перед тем, как погрузиться в сон, в моем мозге всплыли слова ведущей. Я застонала, пряча мокрое лицо в дрожащих ладонях. Затем, я уснула.

9 марта я провела дома, а 10, выписавшись с больничного, пошла ко второй паре в университет. К своему стыду, я была плохой студенткой сегодня – слушала в пол – уха, мои пальцы были слабыми, и я с трудом делала записи в своих тетрадях. Я ощущала себя рассеянной, частично потерянной, погруженной, с головой и сердцем в собственные размышления и чувства. К счастью, преподаватели не обращали внимания на меня, чему я была особенно рада.