Чудачка - Диана Кацапова (2021)

Моя мама подбежала ко мне, как только я вошла в кухню. Как зомби я прошла к холодильнику, пытаясь отогнать от себя давящие на грудь мысли о Нике. Но мама не думала отпускать меня. Она крепко сжала мою руку, а затем произнесла:

– Объясни мне, что произошло. Почему она снова была здесь?! Почему ты ей звонила? Мы же договаривались, понимаешь?

– Мам… не сейчас… у меня всего час… и я могу заразить тебя.

– НЕТ, ОБЪЯСНИ!

– Мне больно, мама… я хочу спать.

– Больно! Да… ты понимаешь, что… что…– моя мама, кажется, сгорала от ярости.– Что вся твоя болезнь из- за того, что ты лесбиянка! Если ты этого не поймёшь, я запру тебя на чердаке! Без телефона и прочих развлечений, слышишь?!

– Мам… я клянусь, что забуду её.

Слёзы наворачивались на глаза. Где- то в груди появился ком из всех самых неприятных чувств, которые вообще существовали когда- либо.

Я попыталась вырваться, но мама, казалось, приклеила к себе мою руку. Она впивалась своими ногтями прямо мне в кожу. От боли кружилась и болела голова, но я была полностью беззащитна перед своей мамой, и единственное, что мне оставалось, это…

– ПУСТИ!– закричала я и вновь попыталась вырваться.

Мама меня не слышала. Нет, она не хотела делать мне больно. По её пустому взгляду было видно, что она находится в трансе и совсем не слышит того, что говорю ей я. Очевидно, она также, как и я, начала медленно сходить с ума. Я её понимала. Нельзя было винить мою маму за то, что было и у меня- это являлось как минимум глупым, даже можно сказать, чрезмерно противным и ужасным поведением. Однако боль от всех моих философствований не проходила, и с каждой секундой лишь усиливалась. Как только я заболела, моя кожа стала нежнее раза в два, и каждое прикосновение к ней отдавалось жуткой, убивающей меня болью, а то, что в меня впились ногтями – тем более. Голова страшно пульсировала и кружилась от всего происходящего. Теперь по моим рукам струйкой стекала красная жидкость.

Увидев свои кровоточащие руки, я вновь попыталась вырваться, но знала, что из этой западни нет выхода. И оставалось лишь одно… и я решилась на этот отчаянный поступок: я оттолкнула маму от себя. Я ненавидела себя и ощущала сильную вину. Меня тошнило от собственного вида… я не могла теперь считать себя адекватной. Я сходила с ума. Это точно. Казалось, я совсем не понимала того, что делаю… и видеть того, как мама падает на пол, роняя при этом несколько тарелок, я больше не могла…

С секунду пустым взглядом посмотрев на то, ка происходит то, чего раньше я никогда бы не позволила себе сделать со своей матерью, я ринулась в свою комнату и заперлась на щеколду. Закрыв лицо руками, я сползла по стене на пол. Меня охватывала жуткая печаль, и я не знала, куда скрыться от неё… безысходность убивала, ранила меня, и от этого я заплакала. Нельзя было отталкивать самого близкого мне человека… я любила свою маму, и этот факт оставался неизменным даже после всех наших стычек… я всё равно считала её самым близким ей человеком, и моё поведение казалось мне ужасным. Я ненавидела себя за это… ненавидела больше всех на свете… я сгорала от стыда и будто бы всё больше и больше погружалась в безумное отчаяние, из бездны которого не было выхода. Я его даже не искала… мне хотелось чувствовать эту боль. Казалось, я заслуживала этого как никто другой.

– ОТКРОЙ ДВЕРЬ!!!!! СВОЛОЧЬ, ОТКРОЙ!!!!

Мне было боязно. Я хотела извиниться перед мамой, но мне было до безумия страшно, и пока дверь содрогалась от ударов в неё, я тихо плакала. От безысходности кружилась голова, а страх парализовал всё моё тело.

– Открой, солнышко моё.– мама вмиг изменила свой тон.– Мы просто поговорим. Обещаю. Я тебя не обижу.