Тело на продажу - Элли Лартер (2022)

Но Аня оказывается совсем не такой робкой в отношении Натали, как мы думали. Она-таки съедает первую ложку супа, медленно ее прожевывая и, очевидно, одновременно с этим размышляя, как ей вести себя дальше, а потом вдруг сама задает вопрос, при этом глядя на Натали в упор:

– Тебя ведь тоже пытались похитить и упрятать в бордель, верно?

Ого! Вот это ход!

От неожиданности я чуть не выплевываю изо рта бульон, снова чувствуя острую потребность в том, чтобы познакомиться с этой девушкой поближе…

Натали это явно не понравится. Заданный вопрос, то есть. Но и мое желание переспать с другой – тоже, конечно.

Сейчас она смотрит на Аню с уже плохо скрываемым презрением:

– Кто тебе сказал? – и переводит взгляд на меня: – Ты, верно?

Я не успеваю ответить, потому что вмешивается Майкл:

– Вообще-то, это был я.

Натали зыркает на него почти с ненавистью:

– Ясно.

Она-то хотела показать Ане, что она тут королева и хозяйка положения, в окружении мужиков и при этом – в полной безопасности, но получилось иначе. Ее мы точно так же вытащили из лап работорговцев. Просто успели немного раньше: на ее счастье, она ни дня не провела в доме какого-нибудь ублюдка вроде Хуссейна. А то и ей мог грозить обряд посвящения, когда ее оприходовали бы десяток-полтора мужиков. Тогда она, вероятно, не сидела бы здесь сейчас с довольной моськой и уверенностью в собственной неотразимости. Потому что секс – повышает самооценку. А сексуальное насилие – убивает ее к чертям собачьим, часто навсегда.

В силу своей нынешней работы, я много раз видел жертв такого насилия, и это откровенно жутко. Конечно, часть этих девушек смогут вернуться к нормальной сексуальной жизни и жизни вообще, но часть многие годы проведут в депрессии, панических атаках посттравматического стрессового расстройства и психотерапии, а кто-то и вовсе не выдержит и покончит с собой. Играть с этим, хвалиться, что тебе повезло, – это паршиво. Натали поступает паршиво – и я собираюсь остановить ее.

– Думаю, это плохая тема для разговора, – говорю ей до того, как их с Аней диалог продолжится.

– А я думаю, что тебе не нужно лезть не в свое дело, – отвечает Натали мрачно и обращается к Ане: – Это между нами, девочками, правда? Нам есть что обсудить… Сходим завтра вечером в ресторан?

Чего, блять?! Какой еще ресторан?!

Я охуеваю и тут же максимально ясно озвучиваю это:

– Ты ебнулась?! Ане нельзя за территорию усадьбы.

– Но мне же можно? – хмыкает девушка. – Почему ей нельзя? У меня есть второй никаб.

– Она ничего здесь не знает! Ни обычаев, ни как себя вести!

– Я буду рядом…

– Я сказал – нет, и это не обсуждается, понятно?! – в порыве эмоций я бью по столу ладонью, и тут подает голос Аня:

– То есть, мое мнение в этом вопросе не учитывается? Вы все между собой решили, да?

– Прости, просто… – начинаю я сердито, но Аня перебивает, при этом обращаясь не ко мне, а к Натали:

– Я согласна. Я пойду с тобой в ресторан.

– Отлично! – победно задирает нос Натали.

– Я никуда ее не отпущу, – сообщаю я безапелляционно. Парни смотрят на меня, открыв рты и не зная, на чью сторону встать… а может, и вовсе лучше разойтись по своим комнатам и не мешать нам троим разбираться? Ужин постепенно остывает в тарелках: всем теперь явно не до еды.

– Она здесь, вообще-то, – напоминает Аня про себя в третьем лице. – И я не поняла: ты что, освободил меня, чтобы запереть самому? Мне казалось, ты против рабства. Или с тобой я так же, как с Хуссейном, – несвободна?

– Я защищаю тебя! – рыкаю сердито. – Пекусь о твоей безопасности!

– А о безопасности Натали не печешься, значит? – хмыкает девушка. – Почему ей можно за территорию усадьбы, а мне нельзя?

Твою мать!

Они теперь заодно, что ли?!