Почувствуй - Алейна Севимли (2022)

— Ещё полгода назад единственной проблемой в моей жизни было выбрать, с какой девчонкой погулять, и постепенно всё наваливалось, со всех сторон. Вернулась моя любовь всей жизни, вернулась, и не стала относиться ко мне лучше, не стала ценить, или считаться с моими чувствами. Потом умер мой брат, и оказалось, что его убили, и за этим всем есть какая-то жуткая история. Родители с ума сошли, и это не поведение обычных людей, когда у них умер ребенок, нет, они даже сейчас не стали нормальными людьми, хотя бы на время траура. Следующим событием стала попытка моего убийства, просто за секунду меня могло не стать, и всё, уже ничего бы не произошло. А теперь нас чуть не убивают в доме старого друга, исчезнувшего два года назад, а сам он вполне может отойти в мир иной к Джану.

Парень устало свалился на плечо Кадер и горько заплакал, пока девушка утешающе гладила его рыжие кудри, я взял его за руку и вкрадчиво проговорил:

— Озгюр, я обещаю тебе, что всё это закончится. Мы прекратим эти события, найдем убийцу, и всё будет почти, как раньше, хоть Джана мы и не сможем вернуть.

— Это настоящее безумие, Биркан. Неужели мы сделали что-то, за что теперь приходится так расплачиваться?

— Когда-нибудь мы найдем ответ на этот вопрос, — неопределенно проговорил я.

— Я выйду, подышу воздухом, спасибо, что выслушали, — мгновенно успокоившись, сказал друг, вставая со скамейки.

— Пойду с тобой, — предложил я.

— Нет, пожалуйста, останься здесь, мне нужно побыть одному.

Вновь уселся на скамейку, решив отогнать мысли о Джане, и страданиях Озгюра, а заодно об умирающем за стенкой старым другом, начал думать о нападении.

— Знаешь, я не могу понять, почему эти люди… — начал я, но девушка сразу же прервала меня.

— Хватит, сейчас и слышать об этом ничего не хочу. Завтра, пожалуйста, завтра. И сам не думай об этом. Голова взрывается от всех этих событий. Покажи бок, нужно обработать.

Нехотя поднимаю окровавленную, порезанную кофту, на боку красуется несимпатичный, зато неглубокий, порез. Рано могла выглядеть лучше, если бы вместе с кровью, к ней не прилип предмет гардероба, поднимая который вновь пришлось надорвать рану.

— Вас ранили одним ножом? — Кадер села на корточки, разглядывая рану, после моего кивка, продолжила. — Не очень хорошо, я обработаю, но потом покажем врачу.

— И что скажем? Такое, чтобы не привлечь внимание полиции? — Попытался отвлечь её я, пока она смачивала вату дезинфицирующим веществом. — Что я испортил твоё любимое платье, разлив рядом с ним отвратительные духи, и тогда ты схватилась за нож.

— За такое не вырезают напоминание на ребрах. Скажем, что ты мне изменил.

— Я бы не поступил так, — оскорбился я, чувствуя неприятное, шипящее покалывание на ране.

— Очень сомневаюсь, — на этот раз она сказал без шутки, действительно не верила в мою порядочность, хотя это неудивительно.

— Что? Ты сомневаешься в моей верности?

— Заканчивай этот разговор ни о чем. Может, начать с наименьшей проблемы? С лица? — Предложила она, не зная, что дальше делать с раной.

— Я рад, что ты считаешь меня симпатичным.

— Дурак, — нехотя улыбнулась она. — Кулаками сам займешься.

Мимолетно она коснулась моей разбитой в кровь руки, с содранной кожей и посиневшими от ударов костяшками. В этот момент я тоже взял её за руку, раскрыл ладонь и увидел последствия их скольжения по асфальту.

— А так и не скажешь, что мы разные. Вон, как будто бы деремся вместе. Точно вопросов у доктора не возникнет.

Несколько часов ожидали окончания операции и каких-либо новостей. К нам вернулся Озгюр, и мы тихо обсуждали вечерние события, пока Кадер, уложив голову на мои колени, задремала. Друг в подробностях рассказывал, как сцепился с бандитом, в его версии событий, он был победителем, но его побитое лицо кричало об обратном, однако спорить с ним не хотелось.