Почувствуй - Алейна Севимли (2022)

Вероятно, этому разговору не суждено было начаться, Ямур вдруг охнула, прикрыла глаза руками и запрокинула голову на спинку кресла. Пудель спавший до этого момента на лежанке, подскочил к хозяйке, тревожно уложив на неё передние лапы, и заскулил.

— Вы плохо себя чувствуете? — Вместе с пуделем подскакиваю и я, кошка, оставшаяся в кресле, недоумённо и при этом сонно смотрит на нас, не понимая, зачем потревожили её сон. — Принести воды?

— Если тебя не затруднит, дорогая, принеси из нашей спальни таблетки, — немного постанывая, просит женщина.

— Я ведь не знаю, какие нужно, — умалчиваю о том, что копаться в чужих вещах тоже непозволительно.

— Сонгюль пошла в магазин, я не знаю, когда вернётся. Не волнуйся, зайдешь в комнату, там, на комоде аптечка, принесёшь сюда, вместе разберёмся, — поясняет женщина, нисколько не смутившись, что мне всё же придётся трогать чужие вещи.

Поднимаюсь на второй этаж дома, и понимаю, что понятия не имею, какая из дверей скрывает за собой спальню хозяев, но в спешке, волнуясь, что с Ямур что-то случится, забегаю в первую попавшуюся комнату.

Это спальня, невзрачная, серая, мрачная и неуютная, воздух тяжелый, будто наполненный пылью, здесь почти не убираются, жалюзи плотно закрыты, свет почти не проникает внутрь, но в такой солнечный день железные полоски не справляются со своим назначением, в комнате достаточно светло. Прохожу дальше, подхожу к комоду, на нём ничего нет. Разворачиваюсь, собираюсь отправиться в другую комнату, но замираю.

Забыв о своей важной миссии, я просто стою и смотрю на стену. Мне хватает нескольких секунд, чтобы всё понять. Резкое осознание ударяет, будто камнем по голове.

Я пугаюсь, вздрагиваю, закрываю ладонями рот. Как же я раньше ни о чём не догадалась?

Глава 62. Кадер

На стене висит что-то вроде пробковой доски, к ней приколоты фотографии, некоторые связаны между собой нитками, красными, либо чёрными. В одном углу я вижу фотографии ранее не знакомой мне девушки, но я уже видела её, на других фотографиях. Это Себахат. Вокруг неё фотографии Джана, Сеита, Йетер и Севиляй. От каждого человека идут нити, ветвь Севиляй быстро заканчивается, к ней идёт пояснительная записка, мелкий почерк, не могу разобрать и не пытаюсь это сделать, бросила мимолётный взгляд, но почти всё разглядела.

От Йетер тоже шла линия, но тоже небольшая, ветвь Йетер и Джана объединяется фотографией заброшенного здания, где умер отец Хасана. Для Йетер тоже есть записка.

Ветви Джана и Сеита самые длинные, сопровождаются многими снимками, записками, булавками, воткнутыми в глаза парней. Их линии занимают всю площадь доски, а она размером почти во всю стену. Есть фото Биркана, Озгюра и Анри, они попали сюда через Джана и Сеита. Хасан следил и за ними, особенно за Озгюром и Бирканом. У них тоже есть записки, но нити прерываются ни на чём, красная нить ведёт в пустоту, а рядом с ней изображен знак вопроса.

Был здесь и фотограф, тот самый преследователь Сурии, сама Сурия, подписанная, как несчастная любовь, была там и моя подруга Нихан и даже я сама.

Есть ночная фотография тайного убежища Сеита, в ту ночь, когда произошло нападение, после этого события, увидев парней вместе, он вновь начал подозревать их всех.

Взгляд скачет от фотографии к фотографии, я запуталась в линиях, вновь нахожу ветвь Джана, рядом с ней ветвь Сеита, они заканчиваются не запиской, не пустотой со знаком вопроса, они заканчиваются фотографиями.

Фотографиями, от которых кровь стынет в жилах, я явственно ощутила, что сердце стало биться медленнее, кровь застучала в ушах, к глазам подступили слёзы.

Последнее фото в линии Джана — вид с разрушенного этажа стойки, с того края, где когда-то стояла и я, внизу, едва различимый в темноте, лежал мой близкий друг.