Почувствуй - Алейна Севимли (2022)

— Это легко можно исправить. Прямо сейчас заберу тебя, и мы поедем выбирать дом, любой, какой тебе понравится, — так же шепчет он.

— А как же ремонт в квартире? Вот так всё бросим? — Продолжаю улыбаться, и разглядывать звёзды.

— Всё бросим, — шепчет он, а затем я слышу топот.

— Вы ещё там? — Слышу громкий, беспокойный голос Танера.

— Допустим.

— Дай ей трубку, хочу услышать, что ей стыдно.

— Ей не стыдно, — кричит над моим ухом Рувейда.

Я вздрагиваю, сердце бешено колотится. Как она подошла так бесшумно?

— Ах, ей не стыдно? Я сейчас приеду, посмотрю в её бесстыжие глаза, и пусть только ей будет не стыдно, — дурниной кричит адвокат, ещё немного и я оглохну.

Биркан пытается отобрать у него телефон, слышу, просит не кричать, но при этом кричит сам.

Рувейда забирает у меня телефон, кричит что-то неразборчивое в трубку, слышу, как в ответ ей кричит адвокат.

На крики выбежали испуганные подруги, недоумённо переглядываемся между собой, затем Бурсу махает рукой и просит меня вернуться в гараж.

— У них такое бывает, — поясняет девушка, когда мы присаживаемся на пуфы.

— Разве это хорошо? — Хмурится Нихан, для неё ссоры или споры показатель чего-то ужасного, по её мнению, любящие, или хоть немного уважающие друг друга люди, не будут выяснять отношения.

— Поверь мне, они ругаются, чтобы потом примириться. Поэтому они и сошлись, оказались слишком пылкими для других людей.

— Не замечала за Танером излишней скандальности. Сильно эмоциональным он тоже не был, — пожимаю плечами я, даже в отдалении от двери, мы слишком хорошо слышим их конфликт.

— Он почти никогда не был таким, но с её появлением многое изменилось. А он ещё что-то говорит об Озгюре.

— Смирится, поверь мне.

— Раньше мог бы, но сейчас… Он ведь ладил с Озгюром. Только в последнее время Рувейда слишком эмоциональна, он из-за этого раздражается. Не знаю, что на неё нашло.

— Раньше они так не ругались? — Подозрительно щурится Нихан. — Точно, пока её нет, позвоню Анри. Это ведь она из солидарности просила не отвечать на звонки. И мы теперь оба нервничаем.

Подруга взяла телефон и отошла в сторону, приложила его к уху, нервно ожидая появления голоса взволнованного мужа.

— Поговорить с Танером об Озгюре? — Предлагаю я, приобнимая девушку за плечо. — Давно нужно было это сделать.

— Ты не думай, Кадер. Он не всегда злится и запрещает нам общаться. Как только они скандалят с Рувейдой, он будто с цепи срывается, и винит Озгюра во всех проблемах.

— Она не нравится тебе?

— Разве мне кто-то может не нравиться? — Скромно улыбается девушка. — Я столько лет терпела Йетер, оправдывала все её проступки. Рувейда своеобразная, слишком свободная, веселая, взбалмошная, а последние пару месяцев ещё и скандальная, но это не так плохо. Я вижу, что она любит моего брата, а он безумно влюблен в неё. Разве я могу быть против?

— В таком случае и Танер не должен высказываться негативно по поводу твоего выбора. Готова поспорить с кем угодно, что вы с Озгюром будете счастливы.

— Возможно, — странно, будто что-то скрывая, улыбнулась подруга, отводя глаза в сторону.

— Что такое? Рассказывай, не утаивай. Если держать всё в себе, можно сойти с ума, — я нервно хмыкнула, осознав, что именно это я и делаю со своей жизнью.

— Я боюсь, что Озгюр никогда не полюбит меня так, как любит Сурию.

— Бурсу, то была нездоровая любовь. То было помешательство. Не больше чем игра, он хотел получить то, что никак не желало идти к нему в руки. Поверь мне, я замечала его поведение, помнишь, мы только начинали дружить все вместе.

— И что было с его поведением? — Нетерпеливо спросила девушка, с надеждой вглядываясь в мои глаза, ожидая ответа.

— Сурия была там, но он почти не разговаривал с ней. Он уделял своё внимание только тебе. Тогда вы и сблизились. Только вспомни, как много вы разговаривали.