Почувствуй - Алейна Севимли (2022)

— Нет, — резко говорю я, выпрямляя спину. — Пока мы точно не будем знать, никто не будет лить слёз. Всё хорошо.

— Но ведь это машина Биркана, дочка, — со слезами на глазах, прошептал старик.

— Как быстро вы смирились с его смертью. Биркан жив, я знаю это. И пока ничего не ясно до конца, я не позволю хоронить его, — прошептала я, сама едва сдерживаясь от слёз.

— Дочка, — протянул отец, приближаясь ко мне, с явным намерением пожалеть меня.

— Нет. Не жалейте меня. Всё хорошо. Ничего не может случиться.

Я точно знала, если кто-то расплачется, или сделает какой-то жест, чтобы успокоить меня, я точно не выдержу. Удерживать хлипкое равновесие непосильная задача, но кто-то должен взять её на себя.

— Мы не можем поехать на место? Как-то помочь? — Спросила тётя.

— Нет, полиция просила не мешать, а ждать новостей.

— Значит, будем сидеть здесь, и ждать новостей. И никто из нас ни в коем случае не будет думать о его смерти.

Работа с платьем не могла продолжаться дальше, тётушка Айшен пожелала нам удачи и уехала, а все мы остались сидеть в той тесной комнатке, расположившись на длинной, мягкой тахте.

Бабушка Мехтебер тихонько плакала, примостившись на краю кушетки, Фериде прижалась ко мне, пытаясь уловить направление моего напряженного взгляда, я гладила её волосы, надеясь, что она не заметит, как трясутся руки от волнения.

Господин Тунгюч сел в кресло возле зеркала, перебирая руками чётки, раньше мне не доводилось видеть его с данным предметом. Глаза его закрыты, лишь опущенные, широкие брови говорят о его скорби. Много лет назад он потерял сына, что если теперь потеряет и внука?

Отец и тётя сидели молча, они не находили подходящих слов, а я благодарна, что они не стали говорить чего-то неподходящего.

Моя сила, терпение, и вера держались на тонком волоске. Слышу стук сердца, будто оно стучит где-то в голове. Старая рана в затылке начинает ныть. Едва сдерживаюсь, чтобы не заскулить от боли и страха.

Если он был в той машине…Нельзя об этом думать. Я не выдержу. Пожалуйста, перестань, с ним ничего не произошло. А что если? Это ведь моя вина. Только моя. Все неприятности в его жизни появились после моего появления.

Я должна была уехать, сразу после больницы, должна была уехать. Или выйти за Эрдала, путь бы я стала его жертвой, но ею не стал бы Биркан.

Это всё моя вина.

Эрдал. Он ведь должен что-то знать. Может, это всё только предупреждение? Или просто совпадение? Я должна позвонить ему, должна заставить его ответить за всё.

Встаю на ноги, все подняли головы, ожидающе глядя на меня, они следят за каждым шагом, движением. Подхожу к комоду, где оставила телефон.

«Игра закончилась» — гласит сообщение.

Возвращаю смартфон на место, кажется, слишком громко, внимательные зрители вздрогнули, и кто-то ахнул.

Не тороплюсь оборачиваться к ним, смотрю в стену, заливаюсь беззвучным, истеричным, не то смехом, не то истерикой. Моё лицо видит только господин Тунгюч. Мы с ним переглядываемся, он медленно прикрывает глаза, и едва заметно кивает головой.

Получив разрешение, выхожу из комнаты.

— Она что-то узнала? — Беспокойно спрашивает бабушка. — Скажи мне, она узнала?

— Дайте девочке спокойно вздохнуть, — шепчет старик.

Я прислонилась к двери, пытаясь успокоить дыхание, продолжаю слышать разговор за стеной.

— Он умер, да? Мой мальчик умер? — Продолжает плакать старушка.

— Перестаньте, прошу вас. Мы будем молиться, сделаем всё необходимое, — произносит отец.

— Дедушка, братик умер? Что случилось?

— Я похоронила своих детей, своего мужа похоронила, — закричала бабушка Мехтебер. — Мой мальчик, теперь это случилось с ним.

Шарахаюсь от двери, мне срочно нужно на воздух. Ещё немного и я начну задыхаться.