Я верну тебя - Ирна Триш

Отчего же мне кажется, что утро, не такое и доброе, тем более — тут я посмотрела на часы, стрелки которых сошлись на цифре 12, если это день. Но не стала разочаровывать мужчину, лишь поправила его представление о времени суток.

— Добрый день, Ганс.

— Я не…, как это по-русски, не быть юлой, — продолжил мой собеседник. — Вы мне приятны на взгляд. Я хотеть вам предложить, а вы читать и подписывать, — и передо мной положили стопку бумаги формата А4.

— Это что? — спросила я, прочитав первые строчки.

— Договор. Между ты и я, — совершенно спокойно ответил на мой удивленный вопрос немец.

«Между мною и тобою» — поправила я мысленно, но не стала говорить вслух. Зачем обижать человека? Я по-немецки только «шайсе» и выучила — говорю уже практически без акцента. Посмотрела еще раз на Ганса — видно, что человек ждет моей реакции. Пришлось взять документ в руки. Чем дальше читала, тем непонятней становилось, как на это реагировать. Смеяться, плакать или швырнуть договор о найме меня на должность фиктивной невесты в лицо немца. Кажется, последнее все же не стоит делать, хотя бы потому, что ничего плохого, по его мнению, мужчина не имел в виду. А последний пункт так вообще порадовал, если вкратце, то он гласил, что по обоюдному согласию, через некоторое время, когда мы хорошо узнаем друг друга, я смогу получить статус настоящей невесты.

— Вынуждена отказаться.

— Почему? — не понял немец. — Я мало вознаградить?

"Ы-ы-ы-ы, а без объяснений никак? Все равно же «моя твоя не понимает» выйдет. Менталитет у нас разный. Ну, как сказать, что я не готова к товарно-денежным отношениям, чтобы не обидеть? И дело тут совсем не в сумме. Подошел бы лозунг «Русские не продаются!». Но зачем лукавить? Продаются, и примеров тому масса, но тут личное дело каждого. Для меня это оказалось неприемлемо."

— Много, но… — слова не находились.

— Не понимать, — произнес несостоявшийся фиктивный жених.

«Вот и я о том же», — пронеслось в голове, — "слишком мы разные".

— Я иметь на вас далекие планы, — все еще не сдавался мой потенциальный работодатель.

— Извините, но мои планы так далеко рядом с вашими не идут.

— Вы — решать, я дать время.

— Напрасно, не передумаю, — покачала я головой, но немец был упрям и удалился, оставив меня наедине с договором.

Может быть, зря упираюсь? Вдруг Ганс — мой последний шанс на счастье? Мужчина он положительный, обеспеченный… и скучный до зубовного скрежета. Нет, не смогу. Руки сами потянулись к ручке, оставленной рядом с бумагами. Паркер с золотым пером — не сомневалась ни на минуту. Не хотелось огорчать немца отказом, но лучше сейчас, чем подарив надежду, сойти с дистанции. «Между мною и тобою — тысяча дорог, между мною и тобою — тысяча миров. Между мною и тобою — города и страны, между мною и тобою — моря и океаны. Нас вместе нет, нас рядом нет — вот мой ответ» — вывела на титульном листе то, что было на сердце, и встала из-за стола.

— Вы подписать? — услышала я за спиной до боли знакомый голос. Совсем забыла, что Вернер стоял вторым в очереди на разговор со мной.

— Нет, — ответила твердо. Вот даже не сомневалась, что он в курсе того, что предложил мне Ганс. А скорее всего, Вернер и является автором этого договора! Я разозлилась. Не надо было признаваться вот так сразу! Пусть бы еще немного помучился неизвестностью.

— Катарина, я видеть — вы писать! — обвинил меня во лжи фашист недобитый.

— А разве вы не этого добивались, составляя этот договор? — произнесла я с вызовом и обернулась.

Мужчина подошел к столу и выхватил бумаги у меня из рук.

— Что это, Катарина? — спросил он, читая мои неровные строчки.

— Моя попытка написать стихи на память Гансу, — улыбнулась я. — К сожалению, совершенно не умею их писать, но иногда так тянет, что невозможно удержаться.