Я верну тебя - Ирна Триш

В квартире было по-прежнему тихо и темно. В спальне немца я не обнаружила и решила поискать его в кабинете. Вернер нашелся на балконе. Мужчина в одной рубашке смотрел на заснеженный город и курил. Не знала о его вредной привычке.

— Проходить сюда, Иван-царевич, — тяжело вздохнув, пригласил он, услышав мои шаги, — Катарина уехать в обратную сторону?

— Скорее царевишна, если на то пошло, — произнесла я с улыбкой и шагнула к мужчине. Немец тут же обернулся, едва услышав мой голос. — И нет, Катрин остается, если ты, конечно, этого хочешь.

С радостью заметила, как неверие уходит из глаз моего немца.

— Катьюша, — меня крепко сжали в объятиях, так что казалось, еще немного мои косточки начнут хрустеть. Видимо, Вернеру было очень важно почувствовать, что я не плод его воображения. — Ты не уходить?

— Не дождешься. Но если не отпустишь меня хоть немного, с тобой останется только мой хладный труп.

— Простить. Это, правда? И моя Катарина не бежать от меня, куда глаз покажет?

— Если ты имеешь в виду, что я должна была бросить тебя после того, как увидела вас с Эммой? Да, видела, но не поверила ей. Слишком все было постановочно.

— Катьюша, — и немец потянулся ко мне за поцелуем.

Сделав строгое лицо, я прижала свою ладошку к его губам, останавливая порыв.

— Но, между прочим, ты мог бы обиваться от нее активней.

— Согласиться, простить, — произнес немец хрипло и, убрав ненадежное препятствие, дорвался до моих губ.

Жарко. Шубку так и не успела снять. Поцелуй обжигал, но я скорее умерла бы, чем остановила своего горячего немца. И где он прятал свой темперамент? Воздуха! Нет, зачем мне дышать? Нужны только его губы, дарящие наслаждение, только руки, обнимавшие меня.

Грохот, раздавшийся в коридоре, привел в чувство. Ощутила, как напряглись руки Вернера, еще мгновение назад легко скользившие по моему телу. Я дернулась, но никто и не думал отпускать.

— Тише, Катьюша, — прошептал Вернер, и ловко задвинул меня за спину.

В руках мужчины откуда-то взялся пистолет. Так вот, что впивалось мне в бок, когда он страстно прижимал меня к себе! «Все настолько серьезно? — испугалась я. — Неужели у моего немца из-за меня большие неприятности?»

— Медведь, — услышали мы громкий шепот, — не мог тише упасть? Колонна пожарная.

— Каланча. Эх ты, знаток русского языка! — тихо пробасил мужской голос в ответ. — Откуда я знал, что дверь открыта?

— Немецкие корни подвели…. Слезь с меня, дышать нечем. И как только не раздавил?

— Успел сгруппироваться. Лисенок…

— Ш-ш-ш. Успеешь еще поцеловать, «Алексадрийский столп».

— Такой же большой?

— Ага, и местами такой же твердый. Чем это ты мне упираешься в бок?

— Малышка, я не железный…

— Нет, ты каменный. Ползем на разведку, а то что-то подозрительно тихо.

— Может быть, поднимемся и ногами пойдем?

— Спугнем, ползи уже.

Вернер убрал оружие и, развернув меня к себе, уткнулся в мою шею, едва сдерживая смех.

— Летучий отряд ползучих партизан, — прошептала я, — живыми брать будем?

Партизанов мы рассекретили, пленили и накормили. После чего отправив нас в гостиную, мужчины заперлись в кабинете. Алиса громко возмущалась и обвиняла наших парей в шовинизме и дискриминации по гендерному признаку, но усталость взяла своё, и бунтарка вскоре угомонилась, уснув у меня на плече. Фильм, который мы с ней пытались смотреть оказался скучным, хотя позиционировался как комедия, и вскоре я присоединилась к подруге. Муз пытался взбунтоваться и выдвигал абсурдные обвинения, подкидывая новые сюжеты, но я не повелась на провокации. С начатым романом разобраться бы, да времени и сил нет, не до новенького мне.

Проснулась вовремя, когда поняла, что меня несут на руках, и сразу же потянулась за продолжением, прерванного вторжением друзей поцелуя. Глаза открывать не хотелось, как и останавливать процесс моего соблазнения.