Его согнутый локоть жёстко фиксирует мою шею, на доли секунды лишая воздуха. Прикрываю глаза, и всё становится острее. Каждое касание, толчок, поцелуй. Он подчиняет меня себе, а после зализывает раны с трепещущей нежностью, эти контрасты приближают точку невозврата, заставляя взрываться снова и снова.

Ложусь на живот, лениво вытягивая руки, Ник поглаживает мою спину, касаясь губами шеи, плеча. Ладонь сжимает мои ягодицы.

- Не хочется возвращаться в Москву, - шепчу, смотря в его лицо.

- Мне тоже, - ложится на спину, закидывая руку за голову.

Утром я встаю раньше обычного, первым делом иду к холодильнику, доставая графин с апельсиновым соком. Наливаю его в стакан, слыша отдалённый звон телефона, который я оставила в комнате. Когда нахожу нарушителя тишины, выключаю звук и отвечаю.

- Привет, путешественница. Готова вернуться на работу?

- Марк? – неожиданно.

- Я. Хотел извиниться лично, как прилетел, но ты не в Москве.

- Да, я... - замолкаю, бегая глазами по комнате, нервно кусая губы.

- Так что? Ты готова вернуться? Ты нужна агентству.

- Я это знаю, но не уверена, что хочу...

Здесь я, конечно, лукавила, очень лукавила. Я хотела вернуть себе работу, потому что её любила, но вся эта ситуация.

- С меня премия и отдельный кабинет.

- С чего вдруг?

- Мне нужен зам.

- Почему я? В чём подвох?

- А почему не ты?

- Варя работает дольше, например.

- Самой не смешно? Варя - и руководить, придумай что-нибудь получше.

- Я могу подумать?

- Можешь.

- Хорошо. Мы возвращаемся через три дня, я позвоню.

- Договорились, Шелесту привет.

- Ты знаешь?

Боже, конечно, он знает, это-то меня и напрягает. То, что эта должность - просьба Никиты.

- Пока!

- Пока...

Кладу телефон на стол, ощущая на себе взгляд, оборачиваюсь.

- Это ты придумал?

- Что именно? – Никита огибает стол.

- Должность зама.

- Какого? – садится на стул.

- Завтрак?

- Давай.

- Вместо Кабанова, - запускаю кофемашину, - Марк предложил мне вернуться на его место.

- Поздравляю.

- Ты здесь ни при чём?

- Нет.

- Честно? – нависаю над столом, упираясь ладонями в деревянную поверхность.

- Руку на сердце положить?

- Не стоит, просто с чего такие предложения?

- Хочет заглушить чувство вины?!

- Чьё?

- Своё.

- Не думала об этом с такой точки зрения.

- Подумай, - щёлкает меня по носу, - кофе.

- Ах, да. Тосты?

- С рыбой.

- Хорошо, - достаю хлеб, - откуда ты знаешь Марка?

- Лет десять назад он работал в фонде моей мамы. Да и сейчас нам иногда приходится пересекаться.

- А сколько ему? – замираю с ножом в руке.

- Тридцать пять-тридцать шесть, не знаю.

- Серьёзно? Я думала, меньше.

- Вы его с днём рождения совсем не поздравляли?

- Ну я не вникала, сколько ему лет. Сёмгу?

- Да. Хороший ты работник, Диана Борисовна, может, мне тебя к себе переманить?

- И не надейся, мы не сработаемся.

- Это почему?

- Тебе мало скандалов вне?

- Будешь скандалить и бить посуду?

- Все твои кофейные чашки.

- Грубо.

- Может быть. Нет, - наливаю кофе, - ты только представь, что это будет. Ты любишь покомандовать, даже там, где не надо, да я тебя на второй день захочу придушить.

- Откровенно. Спасибо, - берёт тарелку и кружку.

- Пожалуйста. Я лучше сама, - сажусь напротив.

- Честно говоря, это была проверка. Я бы тебя к себе не взял.

- Что? Почему?

- Ты слишком импульсивная. Мне такой помощник не нужен.

- Помощник? А как же крайняя должность где-нибудь в углу на галёрке?

- С галёрки тебя точно утащат, поэтому только личный помощник.

- Как Сонька?

Никита перестаёт жевать, сузив глаза.