Держи меня крепче - Рида Сукре (2021)

Сейчас я могла решить, что он боится охраны, которая так надругалась над ним в нежном лоллипопном периоде, что тот случай оставил в его душе глубокий след, и правильно бы решила. Ведь так оно и было на самом деле. Но я этого не поняла в меру того, что вижу лишь вещи, лежащие на поверхности, а не то, что глубоко внутри. И я и представить себе не могла, что эту пикантную историю с охранниками он никогда никому не рассказывал, а я у него вызывала некое странное и непонятное чувство доверия, как это бывает с самыми близкими людьми. Но, во-первых, он и сам этого не осознавал, а во-вторых, эти фантазии были слишком невероятны, чтобы мой интеллект был способен в них поверить.

Я разбушевалась, неверно истолковав его чувства и свои чувства, сплюсовав их, помножив и, в конце концов, поделив. Мне хотелось устроить истерику в масштабе крупной ядерной катастрофы с летальным исходом своего оппонента. А как иначе? Весь концерт лишь для него родимого.

— Что значит не вариант? — взревела во мне раненая белуга. Не знаю, что это за «фрукт», но слышала, что при ранениях ревут они истошно. Цепляться к Тёме с дверью я тоже не хотела. Меня больше расстроил факт того, что я сглупила со своими поспешными выводами по поводу его душевного равновесия. Мне стало жутко жаль себя, как покалеченную белугу, я же тоже ранена — в лоб и в глаз. А вдруг мой глаз не выдержит таких издевательств и покинет меня, радостно укатившись рубиться с братанами в бильярд? Мне же останется ограничиться протезом, а единственным развлечением станет тщательная полировка его вечерами… — Ты вообще думаешь, о чём говоришь? Я не собираюсь сидеть тут с тобой ни секунды! Выпусти меня отсюда.

Я уже перестала думать к тому моменту. Потому что мерзкие охраннички уступили вакантное место в моей голове истерике и волнениям.

— Ты о чём? В ментуру хочешь? Понравилось там? А знаешь, легко. Вот дверь, — он стал поспешно вытаскивать зонт, — иди. Только я останусь тут. А ты иди, иди…

— Ты идёшь со мной, — нахально заявила я, потянув его за рукав.

Мой принц затолкал зонт на место, отскочил от меня и сурово заявил:

— Я никуда не иду. И это не обсуждается.

Разумеется, обсуждать сразу расхотелось. А вот возмущаться и ругаться нет.

— Да как ты смеешь держать меня в заложниках? — понятия не имею, где набралась такого, чувствую, сожительство с Леськой не прошло мне даром.

— В заложниках, это когда есть пистолет, наручники, ну, или верёвка, на худой конец, — безапелляционно ответил он, пресекая мои неудачные попытки скопировать гневную фурию в исполнении моей верной неуравновешенной подружки. — Что из этого есть у нас?

— Мрак! — уж совсем по-эллочкину ругнулась я, изящно махнув рукой.

Секунды три Артёмка фокусировал на мне глазки, то есть глазища, а затем расхохотался. Вернее, заржал как зритель на концерте Задорнова громкостью, как минимум, в двадцать зрителей хором. Боюсь, мои барабанные перепонки этого насилия не выдержат и лопнут. Что же смешного на этот раз? Я в курсе, что «изящно махнув рукой» — это литературный термин как оксюморон, потому что «я» и «изящность» вещи уму непостижимые, как живые мертвецы (хотя вот зомби это активно отрицают и даже устраивают пикеты на кладбище), но вот он-то чего заливается? Ух, треснуть бы ему сейчас…

От этой роковой оплошности (почему роковой или почему оплошности? Просто вряд ли бы я имела возможность существовать, если бы хоть мизинец на драгоценном теле этого самоуверенного парня был мною покорёжен) меня спас он сам, перестав хохотать и рванув вновь к шкафам. Что могло говорить лишь об одном — его посетила гениальная идея.

Из ящичка комода он вынул нечто удивительное и даже имел попытку нацепить это на меня. Весьма удачную попытку. Но после того, как я смела лицезреть себя в зеркале, спазмы хохота скрутили и меня. Давно я так не смеялась. Да ещё и на пару с этим контуженным идиотом. Хотя я и сама не лучше.