Лев - Ксения Черногорская

О Боже… Опять щёки заливаются краской… Он меня и вон на том столике трахал и на спинке того диванчика… Волосы мои на запястье наматывал и драл так, что я орала просто от удовольствия… От этих воспоминаний невольно соски напрягаются… И снова мурашки по коже…

Сколько я раз кончила за эту ночь? Пять? Семь? Чокнуться можно при мысли обо всём этом… Мы, наверное, несколько часов занимались сексом… С редкими перерывами, во время которых я насосалась вином так, что даже язык заплетаться стал…

Странно, но у меня никакого похмелья вообще. Ни голова не болит, ничего. Ну, если сушняк этот не считать…

Ладно, пора собираться. Так, где могут быть мои вещи?

Сумочку с телефоном в ней я нахожу быстро. В шкафу в спальне.

А вот одежды моей — в квартире, судя по всему, нет.

После минут двадцати суетливо-нервных поисков, я заставляю себя это понять. Мне реально не верится, что он выкинул мою одежду. Но, судя по всему, так и есть. Её тупо нет в этой огромной квартире! Я рылась даже там, куда бы ни за что не полезла, если бы не эта ситуация! Шкафчики, тумбочки, шкафы, ящики столов! В обеих ванных комнатах, на балконе, под кроватью и за диванами! Я смотрела везде!

Её нет!

Моей одежды в квартире попросту нет!!!

Твою-то мать…

Ладно, собралась, тряпка! Нечего сопли на кулак наматывать… Надену его вещи… А какие ещё варианты?!

Выбираю из шкафа то, что меньше всего выглядит комично на мне.

Но комично выглядит всё…

Он ведь просто огромный, по сравнению со мной!

Его рубашки для меня, как халаты… А рукава аж до колен достают…

Ну, вот как я пойду?…

В какой-то момент сознание пронизывает тревожная мысль.

И я, поддавшись новому приступу паники, бегу к входной двери и, трясущимися руками пробую её открыть…

Блин… Мамочки…

Так и есть…

Я не выйду отсюда до его возвращения…

Он запер меня снаружи…

Запер меня здесь…

Глава двадцать восьмая

Совершенно упав духом, я пытаюсь сообразить, как мне себя повести, но вариантов у меня вообще нет. И потому, в ожидании Льва, я тупо пытаюсь смотреть телевизор.

Надо сказать, что телевизор этот — едва ли не во всю стену. Я в жизни не видела таких огромных телевизионных панелей. И из-за этого я на некоторое время даже отвлекаюсь от своих раздумий о том, как я вела себя ночью и о том, что теперь оказалась запертой в чужой квартире.

Лев приходит часа через два, когда я уже устаю нервничать. Но завожусь вновь, причём мгновенно, как только слышу, что в двери поворачивается ключ.

Вскакиваю и, прикрывшись пледом, поворачиваюсь ко входу. Зачем-то, быстро ткнув пальцем в кнопку пульта, выключаю телевизор.

— Привет, — улыбаясь. он заходит в квартиру, держа в руках несколько бумажных пакетов на верёвочках. — Проснулась?

— Ты куда дел мою одежду?! — сразу перехожу в наступление я.

— Выкинул, — хмурится он.

Он так это произносит, будто выкинул мусор. Ну, типа, естественно всё, нечего хламу в доме делать.

— В смысле: выкинул?! — вскипаю я. — Почему?! Какое ты вообще имеешь право распоряжаться моей одеждой?!

— Да перестань, — ухмыльнувшись, он поднимает пакеты. — Я тебе новую купил.

— А я тебя просила?!

Он снова хмурится.

— Слушай, Олесь, остынь. Я купил хорошие шмотки. Под твои размеры. Ты их примеряй сначала, а потом уже, если не понравится, будешь возмущаться. Договорились?

— Нет, — мотаю головой я, — не договорились. Ты самовольно распорядился моей одеждой. Я тебе разрешение на это не давала.

— Слушай, — слабо морщится он. — Ну, давай, без дипломатии. Говно же.

— Что "говно же"?

— Одежда твоя. Ну, прям вообще — лажа.

— Это не тебе решать! — вспыхиваю я вновь. — Ты вообще почему решил, что можешь так поступать? Тебе не кажется, что это неуважением ко мне?!