– Так и у меня важные! – Отмахнулся от Андрюхи. – Ты мне лучше вот что скажи, ты ведь никогда так себя не вел.

– Так – это как?

– Не бухал, по девкам не бегал, ты же всегда думал, как это может отразиться на твоей карьере и репутации отца. Что изменилось? Или перспектива занять его место перестала быть актуальной?

– Я и сейчас ни за кем не бегаю! – слишком резко ответил друг. – Знаешь, бывают такие моменты, что ни карьера, ни чья-то судьба тебя вообще не волнует. Вот, наверное, это и повлияло.

– И что же это?

– А вот это тебя совершенно не касается! – отрезал Милованов.

– Я думал, что с друзьями всем делятся, – сделал вид, что обиделся.

– Не всем. Далеко не всем. И я надеюсь, что тебе никогда не придется пережить такие минуты, когда легче сдохнуть, чем жить дальше.

* * *

Наконец, Юля позвонила. Наверное, первый раз в жизни, когда я мог слушать девушку бесконечно! Она рассказала, как они провели день. Теперь я понял, что Янка затащила ее в свой салон. Что ж, это куда лучше, чем то, о чем я успел подумать! Рассказала, что тоже получила от Алёнки рисунок, который уже успела повесить на стену, что просто в восторге от моей сестры и племяшки. Почему-то в груди кольнуло чувство ревности к ним. Хотя Яна и Алёна для меня тоже много значили!

С нетерпением ждал выписки. Поэтому, получив на руки выписной лист, радовался, словно получил право на свободу! Но радость была преждевременной. На работе образовался такой завал, словно кроме меня никто и не работает больше! Доверие Бориса Тимуровича, конечно, мне приятно! Но. Я же не могу все тащить только сам!

Разобрав срочное, хотел уже идти к Антонову, как он сам вызвал меня к себе. В больнице он меня не навещал. Но то, что был в курсе, это точно. Не любит он показывать свою заботу. И любое ее проявление считает слабостью.

– Проходи, Дмитрий, садись. Разговор есть. – Вместо приветствия произнес отец.

– Слушаю, – сел напротив. Хотя так хотелось высказать свои претензии, что некоторые вопросы по снабжению никак не контролировались. И сейчас в срочном порядке нужно сделать заказ и заткнуть образовавшиеся дыры.

– Положение дел видел?

– Видел. – Так и вертелись на языке вопросы. Сдержался.

– Спросить ничего не хочешь?

«Хочу! Еще как хочу!»

– Думаю, ты сам все объяснишь.

– Тоже верно. Копает кто-то под меня, сынок.

– В каком смысле? – не совсем понял, о чем он говорит.

– А какой тут еще может быть смысл? Я – практически единоличный владелец в своей сфере. Конкурентов и близко не вижу. Даже мелкие, кто пытается работать в этом направлении, быстро понимают, что долго не протянут. Так?

– Так, – согласился.

– Вот и не нравится это кому-то. Я даже рад, что ты в больничке все время был.

– Погоди, ты хочешь сказать, что это было все-таки нападение?

– Ну, не совсем нападение. Видно припугнуть решили. Никто же не думал, что сынок Милованова с цепи сорвется. А он лицо – неприкосновенное!

– Так, это не Андрюху хотели напасть?

– Нет. Милованов старший все проверил. Андрюху твоего случайно зацепили.

– Бред! Прости, папа. Но какой смысл «пугать» меня, когда я просто пешка? По большому счету, им проще «убрать» с дороги тебя!

– Вот спасибо на добром слове! – не удержался от сарказма Антонов. – Только ты не учел, что, если «уберут» меня, то появятся два представителя: ты и Яна.

– Я понимаю, что Яна идет как наследница, а я тут причем?

– А притом, что половина всех бумаг зарегистрирована на тебе!

– И что ты предлагаешь?

– Пока ничего не предлагаю. Я советовался со своим юристом, Аркадием Юрьевичем. Он сейчас по делам в Германии. Как только освободится, сразу вернется, а пока он рекомендовал, исключить появление любых новых лиц, как в управлении, так и в персонале. И следить за тем, что, и главное – кому, ты говоришь о работе.

– То есть ты намекаешь, что идет слив информации?