Безрассудный - Онли Джеймс

— Нет. Ну, ничего, связанного со списком гостей вечеринки извращенцев Ноя. Этот Гари — не паинька. Он неоднократно сидел и выходил из тюрьмы за мелкие преступления. У него есть пара приводов за домашнее насилие. Секретная служба расследует его дело об отмывании денег, а его клуб получил множество нарушений от санитарного инспектора.

— К тому же у него есть шифровальное программное обеспечение уровня АНБ.

— Все самые развратные неудачники так делают, — сказала Каллиопа.

– На этих жёстких дисках должно быть что-то. Нечто, доказывающее, какой он кусок дерьма.

— Доказывает кому? Мы знаем, что он извращенец. Ты сказал, что Ной был одной из его жертв. Почему бы просто не усыпить его и покончить с этим?

— Потому что он был не единственным, — ответил Адам.

Возникла пауза.

— Что?

— Ной говорит, что были и другие. Кто-то участвовал, кто-то только наблюдал, но все они одинаково виновны.

— Разве нельзя просто выбить из него информацию пытками?

— Само собой разумеется. Но с этими парнями всё не так просто. Некоторые из них поют при первых движениях скальпеля. Другие позволят нам разделать их, как индейку на День благодарения, и не выдадут ни единой мелочи. Не могу поверить, что собираюсь сказать это, но в данном конкретном случае пытка — это последнее средство.

— Наверное, — нехотя согласилась она, а потом: — Бедняжка Ной.

Бедняжка Ной. Ной был сильным. Крепким. Он каким-то образом смог пережить невыразимые вещи и продолжать жить дальше, сохранив свою психику в целости и сохранности, и всё это без чьей-либо помощи. Ни друзей. Ни семьи. Вообще никого.

Что-то начало скрестись в задворках подсознания Адама.

— Отец Ноя, Уэйн Холт. Он был школьным учителем, верно?

— Да, какое-то время. Это и привлекло к нему внимание твоего отца. Его неоднократно увольняли из разных школ, и он каким-то образом попал в «Богоматерь скорби», где задержался и процветал почти десять лет. Твоего отца познакомил с ним друг друга, и у Томаса сработали «паучьи чувства». А что? О чём ты думаешь?

— Я думаю, что общего между учителем католической школы и уголовником-неудачником, кроме очевидного? Где они познакомились? Были ли они друзьями детства? Как они стали настолько близки, что Уэйн предложил Гари своего сына?

— Эм, есть ещё кое-что, — сказала Каллиопа, её голос стал более нерешительным.

— Что именно?

— Я всё ещё ищу информацию, но кое-что не даёт мне покоя. Мы проверяли Холта в течение нескольких недель, прежде чем послали тебя, чтобы ты его убрал. Ничего не указывало, что у него есть ребёнок. Ни-че-го. Ни свидетельства о рождении, где он указан как отец. Никаких признаков, что у него есть ребёнок, зачисленный в школу, что довольно странно, если учесть, что он не только преподавал, но и процветал в католической школе.

— О чём ты говоришь?

— Я говорю, что не думаю, что Ной — сын Холта.

— Что? — сказал Адам, его пульс немного участился.

Каллиопа судорожно вздохнула.

— Я думаю, Холт мог похитить его или даже купить.

В этом есть смысл, настолько большой, что даже удивительно, что никто из них не подумал об этом раньше. Они никогда не копали глубже, и как-то они упустили тот факт, что у Холта появился ребёнок после его смерти, боясь, что своими расспросами они привлекут к себе внимание.

— Но Ной попал в систему. В приёмную семью. Разве они не проверили бы его отпечатки пальцев или ДНК в поисках родственников?

— Это сработало бы только в том случае, если бы Ной был достаточно взрослым, чтобы сдать отпечатки пальцев, или если бы он родился в Штатах. Ты не хуже меня знаешь, что единственная вещь, которая превосходит секс-торговлю, — это торговля детьми. Если бы Холт купил его, не было бы никакого бумажного следа.

— Нет способа найти его настоящую семью, — сказал Адам, расстроенный.