Хочу тебя в жены - Валерия Ангелос (2022)

Амир в дурном настроении? Просто прекрасно. Отличный момент, чтобы продолжить нарываться на неприятности.

- Хорошо, - киваю и отправляю коробку с часами обратно в пакет, отбрасываю на кровать, направляюсь к выходу.

- Он в кабинете, - прибавляет Хасу. – Не один.

- У нас гости? – удивляюсь.

- Я прошу вас действовать очень осторожно.

- В каком смысле? – невольно кривлюсь. – Вы о чем?

Никакого ответа. Мужчина спешит ретироваться, оставляя меня теряться в догадках. Покидаю комнату и направляюсь к нужному помещению. Устаю волноваться. На меня накатывает тупое безразличие. Тревога вдруг исчезает. Берусь за ручку, поворачиваю и уверенно прохожу вперед.

- Ты меня звал, - бросаю и застываю на месте, буквально примерзаю к полу, сраженная открывшимся зрелищем.

Глаза округляются до боли. Раскаленная сталь копится в груди.

Я хочу закричать. Очень хочу. Но крик обращается в глыбу льда, застревает в горле, раздирая изнутри.

Сердце обрывается. Нет, нет. Нет!

Глава 36

Я вижу мужчину, который находится в ужасном состоянии, сначала даже трудно понять, жив он или уже мертв. Лицо обезображено синяками и гематомами, тело изувечено, вся одежда изорвана. Похоже, беднягу избивали несколько дней подряд, а то и недель. Он едва дышит. Грудная клетка вздымается медленно и рвано. Любое движение приносит нестерпимую боль. Вероятно, у него сломаны ребра, а еще этот человек явно страдает от других сопутствующих травм. Страшно смотреть. Невыносимо. Внутри все сжимается. Остро воспринимаю чужие мучения.

Амир стоит позади и держит мужчину за волосы. Склонившись, произносит что-то ему на ухо, но слова разобрать нереально. Глаза незнакомца расширяются. Заплывшие веки вдруг разлепляются, и меня поражает небесная синева холодного взгляда. Мужчина избит и заключен в ловушку, однако волю к сопротивлению не утратил. Сражается. Дух не сломлен.

Проклятье. Я же знаю его. Слишком хорошо знаю.

Приходится зацепиться пальцами за дверной косяк, чтобы не рухнуть вниз, ведь мои колени подгибаются, ноги моментально слабеют.

Друг Татарина. Мой друг. Резник.

- Скучала по своему дружку? – мрачно интересуется мой супруг, отпускает истерзанного мужчину, отталкивает в сторону, будто мусор. – Может, оставить вас наедине?

- Амир, - сглатываю болезненный ком в горле. – С чего ты взял, будто я знаю этого…

- Заткнись, - обрывает жестко. – Твое вранье уже утомило.

Муж приближается вплотную ко мне. Его кулаки сжаты. Костяшки пальцев стесаны до крови. Он расправился с Резником лично. Выследил и поймал. Пообщался. Бурно.

Может, дело вовсе не в таблетках? Может, было признание? Только какое именно? О чем? Может, Резник рассказал про нашу встречу в больнице в день моих родов?

Нет. Слишком невероятно. Он бы не стал. Не рискнул. Он же не псих.

Мужчина точно молчал. Защищал всех нас. Себя в том числе. Если Амир узнает правду про своего сына, то мало никому не покажется. Каждый очень сильно пожалеет, что принимал участие в предательстве.

- Выбирай, - хрипло бросает Амир, опаляет горящим взглядом, смотрит так, будто до мозга проникает.

- Что выбирать? – спрашиваю, чуть дыша.

- Как мне его убить, - произносит ледяным тоном.

Это не вопрос. Это план. Четкий и давно одобренный.

- Почему ты, - запинаюсь, сильнее вжимаюсь в твердую деревянную поверхность, будто безотчетно пробую там подчерпнуть уверенность. – Пожалуйста, отпусти его. Лучше меня накажи. Он же не виноват. Он просто… пытался помочь.

Отрицать причастность Резника к моему побегу глупо. Вероятно, против него нашлось больше доказательств, чем против Татарина. Значит, нужно поддержать игру. Если опять попытаюсь уйти в отказ, неминуемо вызову больше ответной злобы. Замкнутый круг.

- Защищаешь этого типа, - цедит Амир сквозь зубы. – Он тебе настолько дорог?