– Да. Я не собираюсь в больницу. Что они мне скажут? Пить лекарства и лежать-отдыхать? Без них знаю, – махнула рукой Леонова. – Не усложняйте мне путь домой, Игорь Дмитриевич, – делая последние усилия над собой, пояснила Леонова. Говорить и впрямь было больно. А еще было чудовищно жарко, хотя работал кондиционер.

– Ну что за черт? Почему ты такая упрямая?! Почему нельзя сделать хоть что-то так, как я говорю? – вспыхнул Громов. – Что за манера – во всем перечить?!

– Потому что ничего такого, что меня устроило бы, Вы никогда не предлагаете, – ответила Леонова.

– Черт с тобой.

Громов сдался, деваться было некуда. Зная упрямство сотрудницы, он был уверен, Лия так и сделала бы – вернулась домой сама. Только уже на общественном транспорте, да еще и в вечернее время, попав в час пик. Лучше было уступить, поэтому, узнав адрес, он развернул машину, но все равно поступил так, как счел нужным – притормозил возле ближайшей аптеки и исчез там надолго. Лия уже думала, что Игорь никогда не вернется, сетовала на то, что босс прописался там, а в какой-то момент даже начала засыпать.

– Эй, ты как? – Чья-то прохладная ладонь легла на лоб и Лия на мгновенье почувствовала облегчение. Хотелось, чтобы оно продлилось подольше, но не тут-то было, рука исчезла, Леонова открыла глаза и поняла, что шеф едва не нависает над ней. Она промычала что-то нечленораздельное и отвернулась. – Ладно, скоро приедем. Какой подъезд, квартира?

– Второй подъезд, сто двадцатая…

Лия с запозданием подумала, на кой черт Громову ее квартира, потому как она вовсе не собиралась его приглашать к себе, но спорить не было сил, их остатки ушли не отвоевывание своего мнения касательно больницы, поэтому теперь Леонова просто полагалась на судьбу. Или своего шефа.

Лия очень плохо помнила, как Громов вел или все же нес ее до квартиры, помнила возмущения Марии и то, как наконец, оказалась в своей кровати. Чьи-то заботливые руки укрыли ее любимым пушистым одеялом, и она смогла закрыть глаза, провалиться в спасительный сон.

* * *

Когда Лия, наконец, пришла в себя, будильник на прикроватной тумбочке показывал полдень. Сколько она проспала, Леонова не знала, терялась в догадках, но была уверена, что много. Самочувствие было удовлетворительным, лучше, чем вчера, но далеким от нормального.

Словно узнав, что она уже проснулась, в комнату тихо постучалась, а затем вошла Мария с подносом в руках.

– Привет, – она улыбнулась, подходя ближе. – Ты нас вчера знатно напугала… – Подруга присела на краешек кровати, поставила поднос на тумбочку.

– Прости… – Лия кое-как села на постели, поморщилась от боли во всем теле. Есенина тут же вложила ей в руку какие-то таблетки и протянула стакан воды, приказав пить.

– А теперь это. – На замену лекарствам пришла горячая чашка чая с лимоном. Леонова подняла умоляющий взгляд на соседку, но та только безжалостно покачала головой.

– Знаю, ты не пьешь чай, но сейчас надо, – отрезала Есенина.

– Жженная трава… не хочу…

– Надо. Мне Громов велел тебя на ноги поставить, сказал, что проследит за этим, – она усмехнулась.

– Чего? – Леонова даже о чае забыла, едва не поперхнулась.

– Ты не помнишь? Это же он тебя привез… – Мария подняла на подругу лукавый взгляд. – На руках нес…

– На чем? – Лия едва вскрикнула, тут же вызывая в горле острый приступ боли.

– Не знаю, что там между вами творится, но кажется мне, что это не просто шантаж… а ты давай, пей-пей, я ведь не отстану…

Есенина поделилась подробностями прошлого вечера, заставляя Лию шокировано замереть. Действительно, сейчас она припоминала, что кажется, в какой-то момент, оказалась на руках своего начальника. Стало одновременно стыдно и страшно.

– Черт возьми… – Она через силу сделала очередной глоток, – забери это уже… – Лия поморщилась, не пытаясь скрыть отвращения. Она на дух не переносила ни чай, ни лимон. – Как так получилось? – прошептала она.