Мой обман - Ольга Тимофеева (2021)

— Просто встала резко, вот в глазах и потемнело, — отвечаю и делаю несколько глубоких вдохов.

Осознание того, как мы сейчас сидим и как это выглядит со стороны, приводит в чувства. Я берусь за край стола и не спеша поднимаюсь. Миша удерживает меня за талию, помогая встать, и отпускает только тогда, когда я сама увеличиваю расстояние между нами.

— Может, тебе к врачу надо?

Я разворачиваюсь на его голос. Приятно, что он думает об этом, но, скорее всего, это просто вежливость.

— Если я туда пойду, то это надолго, потом отрабатывать придется целый вечер и ехать ночью в Одинцово, — я так не хочу.

— Я не такой тиран, как ты думаешь. Я не стал бы заставлять тебя отрабатывать, если бы знал, что у тебя проблемы со здоровьем. Может тебе, наоборот, отдыхать надо, а не работать?

— Может и надо, — пожимаю плечами неоднозначно, — я пойду работать. Должен позвонить клиент.

Скорее покидаю кабинет и занимаю место за столом. Черт, а если он догадается?! Все знают, что головокружение и токсикоз — это первые признаки беременности.

— Понравилось? — Слышу недовольный голос в дверях, от которого хочется взять степлер и скрепить эти губы, чтобы молчали лучше.

Поднимаю на нее глаза, чтобы оценить, что длина ее юбки еще уменьшилась.

— Для меня это работа, а не кастинг в порноактрисы. — Я поднимаюсь, освобождая трон, забираю сумочку и выкидываю остатки растаявшего мороженого в мусорку.

— Ты кем себя возомнила, Орлова?

— Тем, кем тебе никогда не быть, — кидаю, проходя мимо девушки.

Она что-то бухтит в ответ, но я уже не вслушиваюсь.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Миша

На себе ощущал, когда резко встаешь, на самом деле может потемнеть в глазах. Но ее прям заштормило. Едва успел придержать и направить к себе на колени, чтобы не грохнулась на пол. В таком состоянии и сгруппироваться нормально не получится.

Волнение за ее здоровье перекрывает только одно. Она вот так рядом. Спустя два месяца. И я не понимаю себя, то ли внутри все горит от того, что рядом давно не было девушки, то ли от того, что рядом не было определенной девушки.

Она быстро приходит в себя и не задерживается. Еще одно подтверждение тому, что это не игра. Иначе она бы просидела гораздо дольше.

Пока спрашиваю, что с ней, рассматриваю лицо. В контрасте с этим голубым с крупными цветами платьем ее лицо выглядит бледным. Даже болезненным. Может, у нее на самом деле проблемы со здоровьем? Поэтому и вернулась в Россию? Почему тогда этот Шаолинь не приехал? Или ему совсем нет дела, что происходит с девушкой, которая его выбрала.

Я не задерживаю Леру, а рассматриваю стопку бумаг на столе. Как она вообще умудрилась столько напечатать за утро и еще разложить по важности. Это же на полдня работы. Может, она перетрудилась и поэтому ей стало плохо?

Бросаю взгляд на стол и замечаю документ, который надо было срочно отправить. Поднимаюсь и иду к двери. Она же отпрашивалась тогда. Может, уже ходила в больницу и что-то знает, а сейчас не договаривает…

Берусь за ручку, чтобы открыть дверь, но замираю, когда слышу за дверью разговор.

— Понравилось? — Без утреннего приветствия скрипит сейчас голос Вероники.

Я еще не понимаю, кому адресован вопрос и в чем причина ее недовольства. Но по короткому в ответ: “Для меня это работа, а не кастинг в порноактрисы”, понимаю, что претензия к Лере. Почему только? Что они за неделю работы не успели поделить? Вчера в лифте Вероника хотела Лере за ее предложение язык вырвать. Потом еще в лифте оправдывалась, что ей не сложно и после работы. А потом с удивленными глазами смотрела на меня, когда я на самом деле остановился возле метро. Она искренне ждала, что я подвезу ее домой, но… зря.