Верни мою жизнь - Ирина Чардымова

- Как же вы молодые люди допустили, что ваша знакомая в такую ситуацию попала? – то ли спросил, то ли укорил доктор.

Маргарита тут же зло и укоризненно посмотрела на Воскресенского и, не дав ему опомниться, сказала:

- Нас в городе не было, когда всё это случилось. А когда мы поняли, что она пропала, тут же начали её искать. – Объяснила девушка.

- Очень жаль, что она в такой трудный момент осталась одна, - сочувственно произнёс доктор, и Вадим почувствовал, как у него заныло сердце.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Одна в трудный момент. Да он не просто был трудный, это был ад. Бедная девочка, сколько же она пережила, сколько вытерпела. Едва Вадим думал об этом, на глаза тут же наворачивались слёзы.

Поднявшись на нужный этаж, Николай Николаевич выдал Вадиму и Рите халаты и бахилы, а затем провел в реанимацию, где и находилась Вероника.

- Вот, здесь лежит эта девушка, - мужчина открыл дверь, и они все трое вошли в палату. – Это она?

Вадим и Маргарита осторожно подошли к кровати, на которой лежала пациентка.

Худенькая, опутанная проводами и датчиками, подключенная к аппарату ИВЛ. Она спала, грудь её при вздохе тихонько поднималась и опускалась, а датчики, попискивая, отсчитывали пульс и сердцебиение девушки.

- Это она? – повторил вопрос доктор, понимая, что Вадим и Рита пребывают в некотором шоке.

* * *

Глава 37

Конечно, это была она, Вадим ни на мгновение не сомневался в этом. А сейчас лишь убедился. Он стоял и молча смотрел на неё, а из глаз ручьями текли слёзы. Мужчины не плачут, так всегда учил его отец, запрещая показывать свои чувства.

«Как бы тебе не было больно, но никто не должен этого видеть» - постоянно повторял отец. – «Никто не должен видеть твоих чувств!»

Отец убеждал в этом сына, и тот следовал его словам как беспрекословному правилу. Никогда не показывал свои чувства и свою боль. Он сначала всё умело держал в себе, а затем и вовсе закаменел и научился быть жёстким, где-то даже жестоким. Так было проще жить, проще действовать. Проще не обращать внимания на чувства других людей. Так не приходилось страдать. А со временем он вообще почувствовал себя хозяином жизни, решив, что сам будет решать, как жить другим.

И за всей это жёсткостью, Вадим даже не заметил, как разрушил жизнь ни в чём перед ним не повинного человека. И сейчас, понимая, всё это он испытывал дикую, нестерпимую боль. Это болело сердце, болела душа. А ещё, Вадим прекрасно понимал, что ему не безразлична Вероника. Понимал, что она нужна ему, нужна как воздух. Сейчас он понял, почему тогда просил её остаться навсегда. Потому что полюбил. Он не хотел её впускать в своё сердце, но сам того не заметив впустил. И она своим присутствием, тут же начала отогревать Вадима. И возможно у неё это бы получилось, если бы они оба не стали жертвами в чьей-то жестокой игре. В игре, где Воскресенский снова запретил себе верить. В игре, где Веронике вновь предстояло страдать.

- Да, - тихо ответил Вадим, - это она. Это Вероника.

Потом он осторожно подошёл к ней и, присев на край кровати, осторожно взял её за руку.

- Я оставлю вас, молодые люди, - понимающе сказал доктор и вышел.

- Что же ты наделал, Воскресенский, - не пряча слез, сказала Маргарита. – Что же ты натворил.

Ничего не говоря, Вадим поцеловал руку Вероники.

- Прости меня, - тихо прошептал он, не скрывая слёз, - прости меня.

* * *

Прошла почти неделя, как нашлась Вероника. Но она всё так же была без сознания. Вадим днями и ночами проводил у её постели, просил прощения, умолял очнуться. Но всё было тщетно, Вероника по-прежнему спала.

- Вадим,- обратился к нему Артём, когда они все трое, вместе с Маргаритой были в коридоре около палаты. – Тебе нужно съездить домой, отдохнуть. На тебе лица нет, ты так сам скоро с ней в соседней палате окажешься.