Вадим удивил его. Пригласил к себе в кабинет и попросил… жениться на Эльзе. Сказал, что девочка мечтает только о нем, о Руслане, что не хочет слышать о других. Нет, он бы даже поверил, если бы не знал ее истинную натуру. Это для отца она была единственной девочкой, дочкой от первого брака, а Руслан видел ее насквозь. Дешевая, избалованная папочкина дочка, для которой не существовало отказа. Не получила Руса напрямую? Потребовала его от отца.

Он не отказал.

Попросту не мог.

Перспектива оказаться убитым не прельщала, и он согласился.

Они расписались по-тихому, а потом Вадима не стало и Руслан понял, что тот все знал. О болезни, о том, что его скоро не станет, как и о том, кому он все оставит.

— Послушай, — он наклонился, предельно близко, так, чтобы она точно услышала то, что он хотел ей сказать. — Я не нанимался искать тебе яхты, ясно? Хочешь устроить попойку со своими друзьями — вперед, но я и пальцем не махну, чтобы что-то сделать.

— Рус! — захныкала она возмущенно.

— Я сказал — нет!

— Ну почему?

Он хотел сказать, что она стоит ему поперек горла, что он согласился жениться на ней только из-за ее отца, но смолчал. Она его любила. Как собачка терлась у ног, терпела грубый секс, синяки на теле, которые он оставлял, когда терял контроль и сильно сжимал ее руки пальцами.

— У тебя кто-то есть? — тут же решила она, надув и без того огромные губы.

Тяги к их надуванию Руслан никогда не понимал.

Красиво? Отнюдь.

Просто многим кажется, что это вставляет, что мужики представляют, как их член будет смотреться на их губах. На деле же ему было противно от одного взгляда, не говоря уже о большем.

Руслан надеялся, что Эльза разведется с ним сама. Подаст на развод, скажет, что ей надоело и она нашла себе нового мальчика, но нет. После каждого загула она возвращалась домой и падала ему в ноги, расстегивала ширинку и поднимала его член губами.

Да, на нее не стоял.

— Это тебя не касается.

Врать он не хотел, да и быть верным он ей не обещал. Ни разу. Она удивленно на него посмотрела, застыла, как статуя, выдавила из себя слезы, впрочем, поняв, что никакого эффекта на него они не производят, тут же промокнула из салфетками и посмотрела на него обиженно.

Он думал о другой. О Еве. О том, что она сейчас делает в его квартире, как идет ее восстановление. Он не видел Еву с момента выписки. Она ясно дала понять, что не хочет его посещений, а он не стремился снова лезть в это болото.

Секс с ней. Синяки. Беременность.

Это все смешалось у него в голове. Он слабо представлял, что вообще будет делать, ведь ее в любом случае нужно защитить. Марка еще не посадили, взяли под стражу, но тут же отпустили, и он ищет ее. Знает, что не найдет, но не теряет попыток. И Руслан знает, что ее упускать из виду нельзя. Если он настолько больной, что позволил едва ли не добить ее, то узнав про ребенка захочет одержать над ней верх вдвойне.

Ребенок.

Руслан вначале опешил, когда врач ему сказал о нем, а после озверел, вылетел из клиники, сел на мотоцикл и едва не врезался по пути в фуру, но вовремя затормозил и остановил себя. Запахло опасным. Ему не понравилось, что она беременна от другого, а это значит, что ему не все равно, что секса с ней оказалось недостаточно. Ему хотелось большего. Еще и еще.

— Я не дам тебе развод, — Эльза улыбнулась и встала с ощущением триумфа, победы над ним.

— Эльза! — он окликнул ее у двери.

Хотел сказать, что разведется с ней, если захочет, что он волен делать то, что ему вздумается, но нет… не сейчас.

— Прости меня, — прошептал.

Она улыбнулась и махнула ему рукой на прощание. Поверила. Еще бы.

Ей нельзя было думать, что у него кто-то есть. Осталось полгода. Гребаные полгода ему нужно было потерпеть, а там, по договору, который заключил Старицкий, у Руслана была возможность подать на развод без потери всего, что Вадим ему оставил.