Их заложница - Софи Вебер

Первый месяц я была такой же воодушевленной, купалась в море, нежилась на песке и с удовольствием поглощала фрукты. Потом мне надоело, а сейчас я готова выть от тоски. Руслан обещал, что устроит переезд родителей сюда, но я не хочу, чтобы они жили тут. Маме, да и отцу, надоест здесь так же быстро, как и мне. Никакие слова о безопасности их не остановят, чтобы уехать. И я не уверена, что не поеду следом.

Наверное, я должна быть до безумия благодарна Руслану за то, что он защитил меня от Марка и позаботился, только вот ощущение, что он отправил любовницу на остров, чтобы не беспокоилась его жена.

После завтрака я поднимаюсь в спальню и долго сижу у окна, пытаясь прийти в себя и найти занятие. У меня есть телевизор, куча дисков с фильмами, которые я уже не хочу смотреть. Я могу вязать, вышивать крестиком, даже рисовать картины по номерам, но мысли все чаще возвращаются к Руслану.

Я не понимаю, что делаю, когда выбегаю на пляж и что есть силы кричу:

— Хочу к тебе! Хочу тебя увидеть, пожалуйста.

Я падаю коленями на песок. Пять месяцев назад я и подумать не могла, что когда-то сделаю это. Я наивно полагала, что мне это не нужно будет, но я ошиблась. Я готова променять этот райский уголок на ад рядом с ним, поэтому мне больно.

Случайные прохожие странно на меня смотрят, но мне плевать, я сижу и жду непонятно чего. Ясно же, что Руслан не упадет с неба по первому моему зову. Он не всесилен, да и вряд ли моя истерика до него дошла.

Разбитой, раздавленной и совершенно апатичной, меня находит Маша. Она помогает мне встать, говорит что-то о том, что песок уже холодный и мне нельзя на нем лежать. Помогает дойти до дома и просит поужинать, но я лишь мотаю головой и поднимаюсь к себе. Девушка приходит через несколько минут с подносом и виновато произносит:

— Вашему ребеночку нужно хорошо питаться.

Я не могу на нее злиться не только потому, что она выполняет свою работу, но и потому, что она делает это со всей ответственностью, на которую только способна. Она беспокоиться о ребенке в моем животе больше, чем я сама, поэтому я все же встаю и впихиваю в себя еду. Заставляю. От своей истерики ничего не жду, хотя Руслан и говорил, что если я только захочу его увидеть — он узнает.

Так проходит еще дней пять и только потом я перестаю так апатично ко всему относится. Ем, сплю, хожу на море, чтобы искупаться. Когда возвращаюсь, не сразу понимаю, что изменилось, а когда ко мне доходит, быстро несусь к вилле, чтобы удостовериться в своей догадке.

Руслан сидит на диване, широко расставив ноги и откинув голову на спинку. Вне себя от радости я подлетаю к нему и сажусь рядом, обнимаю, покрываю лицо поцелуями и шепчу, как соскучилась. От моего напора он немного замирает, но вскоре отвечает на объятия.

— Забери меня отсюда, — прошу его сквозь слезы. — Хочу с тобой. Куда скажешь. Пожалуйста.

Он тяжело вздыхает и встает, достает сигарету из кармана и выходит на террасу, чтобы я не вдыхала едкий дым. Я иду следом и жду его вердикта, топчусь босыми ногами по деревянным дощечкам и смотрю на него так, будто прямо сейчас он должен вынести мне приговор. Впрочем, так оно и есть. Я не знаю, что буду делать, если он откажет мне, если не заберет с собой.

Глава 29

Ева

Он мотает головой, а я смотрю на облако сизого дыма, который он выпускает из рта. Сердце падает куда-то в пятки, и я, совершенно не думая, что делаю, подхожу к нему ближе, обхватываю со спины, прижимаюсь сильнее и вдыхаю его запах, не обращая внимания на табак. Я хочу с ним. Не важно, где, просто хочу быть рядом.

— Я не могу тебя забрать, Ева. Пока не могу.

— Все так плохо?

— Все, блять, даже хуже, чем могло быть.

Я знаю, что он мне не врет, но отчаянно хочу с ним. В то, что творится там.

— Я побуду с тобой несколько дней. Твои родители приедут через неделю.