Понарошку? - Ирина Воробей

– Вух, а можно еще «Фарадензу» включить? – Саша подпрыгнула и перевалилась через барную стойку корпусом.

– Хватит, – Золотов вмиг посерьезнел и взял ее крепко за плечо, а бармену показал жестом, что пора закругляться. – Поехали домой.

Девушка отмахнулась от него обеими руками со словами:

– Какой ты душный, – и двинулась к столику, где Иван озадаченно изучал счет.

– Я сегодня угощаю, – спас его Золотов.

– Ох, как-то неловко, – Иван пытался возразить, но Золотов уже расплачивался картой.

– Правда?! – Саша обрадовалась халяве и стиснула друга в объятиях. – Какой ты душка!

Парень только вздохнул.

Они вышли на улицу. Саша шаталась, но улыбалась. Теперь вечер, действительно, казался чудесным. Ничто ее не огорчало. Пар она выпустила. На взгляды Инги и Ивана больше не обращала внимания. На нее плыл древесно-коричный аромат Золотова, и ничто не волновало.

– Спасибо, ребят, за классную встречу, – кричала она, пока Золотов впихивал ее на переднее сиденье своего автомобиля.

– Постой, а я? – Инга заглядывала за открытую дверцу.

– Я вызвал тебе такси. Белый «Солярис», сто тридцать восемь, – ответил он. – Будет через три минуты.

– Что?!

Возмущение застыло у Инги в груди. Она только вдыхала судорожно и, казалось, никак не могла выдохнуть обратно.

– Я не успею вас обеих развезти, – пояснил Золотов холодно.

– Давай я Сашу отвезу? – робко предложил Иван, поглядывая на него снизу.

– Нет. Я тебе не доверяю.

– Все нормально, Илья, я доеду сама, – Саша пьяно махала руками, пытаясь выкарабкаться из салона, но парень успел ее пристегнуть.

Ингины вопли она слышала уже приглушенно, потому что Золотов захлопнул ее внутри салона. С Иваном попрощалась, махая рукой в лобовое стекло. Парень смотрел потерянно.

Оставив свою девушку на тротуаре в гневе, а Ивана вообще проигнорировав, Золотов сел за руль. Голос Инги пропал в реве мотора. Парень сильно дал газу и полетел через бездушный двор под арку, ведущую к проспекту. Там уже ехал спокойнее, хотя свободные дороги и череда зеленых светофоров позволяли разогнаться.

Когда он спросил адрес, Саша ему назвала, а через несколько секунд промямлила:

– Я бы добралась сама. Ваня бы меня проводил, – пыталась говорить трезво, но голова кружилась, и город дребезжал перед глазами.

– Он бы проводил тебя в постель. К себе. Или того хуже.

Саша на смешке икнула и отвернулась, закрыв ладонью рот. Не могла ни на чем сконцентрировать внимание. Все множилось и наслаивалось, перекручивалось и перекликалось.

– Да нуу… – она откинула голову на спинку и закрыла глаза. – Он ведь на Ингу запал.

Золотов вздохнул.

– У него просто спермотоксикоз. Передержался в девственниках.

Саша заныла, накрыв ладонями лицо. Даже темнота в сознании шевелилась. Переливалась оттенками черного. Ходила ходуном, хотя ехали они небыстро и плавно. Золотов в целом водил деликатно.

– А я ему даже не понравилась. То есть я даже ему не понравилась. Я обречена.

Она захныкала, уронив голову на грудь. Слезы стекли через ключицу на бюст. Оттуда рвалась обида, уже заржавевшая и не поддающаяся выведению. Коррозия покрыла душу изнутри, стала ее неотъемлемой частью.

– Вот Инга всех сразу привлекает. Потому что красивая. А я уродина. Вырядилась как дура в этом дорогущем платье. Деньги на ветер. Только маме я в нем нравлюсь, – она оттянула подол, словно хотела сорвать с себя ненавистную тряпку, но силенок не хватило.

– Ты не уродина, не придумывай.

Саша повернула к нему заплаканное лицо и, поймав жалеющий взгляд, разревелась хлеще.

– Я не сама это придумала. Так все всегда считали. В школе меня мухоморкой обзывали.

– Это потому что ты рыжая, наверно, – Золотов постарался улыбнуться и мягко повернул направо.