Понарошку? - Ирина Воробей

– Папа умер давно. Ему тем более пофиг.

– Ой… Я не знала, извини, – Саша перестала извиваться. Искала его взгляд и нашла.

В нем опять ничего не было. Хотелось расспросить обо всем, но она сдержала себя, прикусила губу, прикрыла глаза. Золотов сел, прислонившись затылком к стене, и усмехнулся.

– Тебе, конечно, любопытно, от чего, когда и как, да?

Девушка закивала и тоже приподнялась на подушке к изголовью.

– Но это твое дело. Я не…

– Пожарным был. Погиб при исполнении, – отчитался холодно парень. – Спас старушку с ее тремя кошками. А самого завалило.

Золотов поднял лицо выше и набрал в грудь много воздуха, а потом медленно его выдыхал. Сдвинув брови, Саша следила за тем, как ребра собираются обратно и как кадык при глотании приподнимается и опускается, словно поплавок.

– Все его героем считают, а я уверен, это такая тупая жертва, – он помотал головой и свел пальцами переносицу. – Ей лет девяносто было. Она даже не понимала, что с ней произошло. И померла буквально на его похоронах. Зачем они только ее притащили? Я так смеялся.

Саша не знала, что сказать и соглашаться ли с ним. Она над такими материями никогда не размышляла. Настроение подпортилось. Они сидели в тишине несколько минут. Парень думал о своем с закрытыми глазами, но ровным лицом. Одну ногу согнул, руки опустил на кровать. Девушка поджала колени к груди и обняла их. Все никак не могла привыкнуть к его открытости. Она о себе столько не рассказывала, сколько узнала о нем за такой короткий промежуток.

– Все равно твой папа – герой, кого бы он ни спас, – сказала после долгих раздумий Саша. – Сам факт, что он умер, спасая другого, достоин уважения. Далеко не каждый на такое способен.

Золотов перевел на нее немой взгляд. Ничего не ответил. Заглянул себе в трусы.

– Мда. Сник, – озвучил с досадой.

Саша даже обрадовалась этому, потому что боялась уличения в непристойности, и не успела скрыть улыбку. Золотов выдавил смешок и лег вдоль стены.

– Поспим, что ли? – чмокнул ее в живот и подбил под себя подушку.

Она расслабилась сразу и устроилась рядом попой к нему. Парень положил руку на ее бедро и засопел в ухо.

В утренних сумерках Саша смогла разглядеть детали его комнаты. Порядок царил во всем. Только медали висели на одном крючке в углу, как в сувенирной лавке, а рядом в стеллаже лежали аккуратной стопкой пыльные дипломы. На разных полках стояли кубки, но не презентабельно, а тоже в кучу. Он как будто не гордился своими многочисленными победами. Комната совсем не походила на чемпионскую. Лишь одна медаль, маленькая, с пожелтевшей наклейкой, висела над кроватью на всеувидение. «Наверное, самая первая», – додумалась Саша. Поразмыслить не удалось. Сознание выключилось.

Они проспали до десяти. Саша обычно вставала раньше в выходные. Не любила тратить время на сон, но сегодня ее уморило. Проснулась на его груди. Золотов лежал с открытыми глазами, словно застекленными. Пальцами накручивал ее кудряшку. Почувствовав внимание снизу, посмотрел на девушку и произнес с улыбкой.

– Мама, кажется, свой лучший пирог приготовила для тебя. С морковью и сыром. Всегда отменный вкус.

Саша кивнула и скользнула указательным пальцем с кончика его носа по губам. Не удержалась. Парень прикусил его мягко и выпустил. Она спрятала пальцы в кулачок и захихикала.

– Блин, неловко все-таки утром получилось. Ты тоже бесцеремонный. И меня, и маму так… подставил.

– Проехали.

Он высвободил из-под нее руку и потянулся зевая. Саше тоже захотелось. Она растопырила пальцы на руках и ногах и выгнула позвоночник. Вывернулась и чуть не упала с кровати – слишком резко та закончилась, но Золотов удержал ее за талию.

– За тобой глаз да глаз, – посмеялся.