Мой малыш миллионера - Анастасия Сова

– У тебя больше нет работы, – ставлю в нашем разговоре финальную точку. Вить из себя веревки теперь не позволю. Ни в этот раз. Ни на моей свадьбе. – Ты уволена.

Это просто наваждение. И я от него избавлюсь.

Аня

Я не могу поверить. Просто не могу. Неужели, этот мужчина настолько бессердечен, что лишит меня работы?

У меня уже давно серьезные финансовые трудности, и я очень рассчитывала, наконец, вылезти из долгов, потому что в «Венеции» предлагали достойную заработную плату, и ее вполне хватило бы нам с сыном.

От переизбытка чувств меня пошатывает. Я обессилено хватаюсь за столик трюмо.

Внутри все трясется от обиды и горечи.

Мирон даже не стал слушать меня. Он никогда не слушает. И слышит лишь себя.

Можно из кожи вон вылезти, но так и не добиться успеха в споре с ним. Упертый. Твердолобый. Местами непрошибаемый. За ним всегда последнее слово.

Обида и страх за будущее рвут меня на куски, и я будто физически чувствую эту боль, потому что никто, никто не может ранить сильнее любимого человека.

Наверное, проходит не более пяти минут прежде, чем администратор заглядывает в гримерную.

Я уже знаю, о чем она скажет. Мирон всегда добивается того, чего хочет, и если решил лишить меня работы – он это сделал.

– Я уволена? – робко спрашиваю у женщины, усилием сдерживая в глазах слезы.

– Да, – уверенно заявляет она. – Мне все очень понравилось, но клиент был крайне недоволен. Я не могу оставить тебя.

– Но ведь я хорошо спела, я умею держаться на сцене… – сама не знаю, зачем перечисляю свои достоинства. Мои возражения ни на что не повлияют. Глупо на такое надеяться.

– Когда переоденешься, зайди за оплатой. Вторая дверь направо, – женщина покидает помещение, громко цокая каблуками.

Она даже не ответила мне. Но я ее не виню. Что она могла сделать? Жертвовать престижем своего идеального заведения ради девчонки, которую первый раз в жизни видит?

Смотрю на себя в зеркало. Глаза раскраснелись и блестят от слез. Но плакать не буду. Не стану слабой. У меня есть сынок, мой Макар, ради которого я не сдамся! Уволили из этого ресторана – пойду в другой.

Осторожно стираю пальцем слезу, что все же успела скатиться по щеке.

Вспоминаю образ сынишки, и это заставляет улыбнуться. Единственная радость. Мой пирожочек. Человечек, ради которого я до сих пор не сошла с ума от неразделенной любви.

Мне все еще стыдно за то, что хотела избавиться от него. Но год назад отчаяние задавило меня. Оно неслось мне навстречу бронебойным поездом, и я не смогла его остановить.

Это лишило желания жить, выключило цветные оттенки окружающей действительности. Оставило только серые блеклые будни, в которых появление ребенка и роль матери-одиночки казались еще большей трагедией.

А когда увидела Макара на экране монитора в кабинете УЗИ, совсем маленькую темную точку, поняла, что не смогу лишить его жизни.

– Ваш малыш сейчас размером с рисовое зернышко, пояснила мне доктор. – Но на этом этапе он активно развивается, даже сердечко начинает биться.

Я практически до крови впилась ногтями в ладони. Маленькое зернышко, которое нуждается в моей защите… в моей любви… в ласке… Которое уже стало частью меня… Прямо сейчас. А я трусливо решила предать его.

Так и не смогла сказать доктору, что планирую аборт. Язык не повернулся. Возненавидела себя. Пообещала, что больше никогда и ни за что не предам свое «рисовое зернышко».

И теперь я каждый день прошу у Макарки прощения за то, что могла даже помыслить такое. Мой маленький мальчик. Чудесный розовощекий комочек. Свет, озаряющий мою жизнь.

– Так, это оплата, – администратор кладет передо мной пятитысячную купюру, – а здесь подпись за то, что деньги я тебе выдала.

Ставлю закорючку в ведомости, а пять тысяч прячу в кошельке.

– Спасибо, – благодарю ее за возможность заработать.