Столкнувшийся - Лорен Ашер

— Ты у меня в голове как на гребаной петле. Одно и то же дерьмо повторяется, потому что я не могу вытащить тебя, как бы ни старался, сколько бы раз ты ни называла меня другом. Я хочу вытравить из тебя дружбу, стереть это слово из твоей памяти. Я думаю о том, как ты будешь умолять меня трахнуть тебя, как мой член заполнит тебя и заставит чувствовать себя чертовски хорошо. Ты будешь выкрикивать мое имя и царапать мне спину. Я сделаю своей миссией то, что ты будешь выкрикивать мое имя, как чертову молитву, пока я буду взрываться внутри тебя.

Покалывание начинается в пальцах ног и поднимается по позвоночнику, нервы вспыхивают, когда я ввожу в себя два пальца, изгибаясь так, чтобы погладить свою точку G. Слова Лиама проносятся в моем мозгу и стирают все сомнения. Он рисует картину нас, которая подпитывает мое желание, его член входит в меня, пока он вытягивает из меня оргазм.

— Я всегда хотел тебя, как нуждающийся мудак. Я вхожу в тебя так глубоко, что тебе даже не нужно ничего говорить, чтобы возбудить меня. Твое тяжелое дыхание говорит мне достаточно, мысль о том, что ты трахаешь себя пальцами, заставляет мои яйца сжиматься, а член болеть. Я хочу войти. Я хочу, чтобы ты отбросила свою защиту и позволила мне взять верх. Позволь мне показать тебе, как хорошо может быть с нами. — Последнее предложение он произносит рыча.

— Да, — я стону, когда оргазм настигает меня, мой большой палец прижимается к моему клитору, а пальцы продолжают дразнить меня.

— Я прямо там, с тобой. — Стон Лиама раздается через громкую связь.

Мы оба кончаем, моя грудь вздымается, а Лиам стонет в трубку. Никто из нас ничего не говорит, пока мы собираемся с мыслями.

Неуверенность закрадывается в темноту и сменяет мой кайф, вызванный оргазмом. Меня осеняет осознание того, что я кончила под звуки непристойных слов Лиама и его дрочки.

О Боже. Что я наделала?

— Перестань сомневаться во всем, — рычит он в трубку.

— Мне нужно идти. Посмотри на время!

— Не надо…

Я нажимаю на красную кнопку. Очень уместно, что красный кружок напоминает мне кнопку самоуничтожения, потому что именно это, блядь, я и сделала со своим идеально продуманным планом.

Майя официально попала в мой список дерьма. Ну, по крайней мере, временно, потому что я обычно эмоционально слаба, когда дело касается ее.

Мы лежим на кровати в моем отеле, смотрим телевизор, пересказывая все сплетни.

Она смотрит на меня невинными глазами и мило улыбается, несмотря на свои планы бросить меня. И будь она проклята за то, что хорошо выглядит, в то время как подводит меня, говоря мне, что не может приехать в Канаду.

Ноа все портит своими ухмылками и сексуальными нотками, потому что, давайте будем честными, в этом человеке нет ничего милого. Я бы знала, ведь он приезжает каждое Рождество, потому что мой отец неравнодушен к людям с дерьмовыми родителями.

Вчера Ноа поцеловал Майю. Я не могу больше допускать таких вещей, тем более что она отказывается лететь в Северную Америку на Гран-при Канады.

— Ты должна приехать. Подумай о кленовом сиропе. О канадских мальчиках. Ниагарский водопад, — я шлепаю тыльной стороной ладони по другой ладони, чтобы подчеркнуть.

Она смеется.

— До Ниагарского водопада несколько часов езды. Мы никогда не доберемся туда на машине.

— Ты действительно не едешь из-за Ноа? Думаю, у моего отца есть запасной пояс целомудрия, который я могу тебе одолжить. Не думаю, что он упаковал его в ручную кладь.

— Мне жаль. Мне бы очень хотелось.

— Не лги. Это неподобающе для тебя, — я все еще люблю ее.

— Твой выбор слов — это что-то странное. — Она хихикает. — Иногда мне кажется, что ты шикарная принцесса, скрывающаяся в Формуле-1.

— Пожалуйста, если бы я была замужем за принцем Гарри, я бы не лежала с тобой на этой кровати. Я бы рожала маленьких рыжих детей, которые могли бы соперничать с королевой.