Столкнувшийся - Лорен Ашер

Меня осеняет осознание, когда его глаза отводятся от меня. Я пытаюсь отступить.

— Я не хотела об этом говорить.

Он сосредотачивается на Эйфелевой башне перед нами.

— Я знаю. Но так получилось. Я же не хочу быть раздражительным засранцем, который позволяет одному замечанию испортить мне настроение. Но в конце концов, ты права. Я не должен быть таким, но я такой. Потому что, конечно, у моих родителей самый лучший брак, но у них есть сын с самым худшим. Так что не имеет значения, с чем мы выросли, когда Лукас живет в ежедневном кошмаре.

— Ты говорил об этом со своим братом? Исходя из того, что ты мне рассказал, похоже, что он любил Йоханну. Я бы не стала считать это худшим браком. — Я не могу не задаться вопросом, рисует ли Лиам в своем воображении худшую картину того, как его брат справляется с этим.

— Даже если он не был худшим, у него не было хорошего конца. Черт, это не должно было закончиться, и точка. И нет, я больше не разговариваю с братом так часто. По крайней мере, не так, как раньше.

— Тогда кто ты такой, чтобы считать, что он живет этой ужасной жизнью? У него две прекрасные дочери, судя по фотографиям, которые ты мне показывал. Может, Йоханны и нет в живых, но память о ней живет в ее детях.

Глаза Лиама кажутся стеклянными, когда он поворачивает голову ко мне.

— Я не знаю…

— Ты прав. Ты не знаешь. — Я сжимаю его руку в своей и смотрю ему в глаза. — Это нормально — перестать мучить себя мыслью о том, как он живет. Может быть, тебе стоит спросить его, а не прятаться.

— Легко кому-то давать советы, когда он сам не испытал этого.

Я насмехаюсь.

— С тобой совсем не просто спорить по этому поводу. Легче было бы ничего не говорить. Сидеть сложа руки, наслаждаться нашим ограниченным временем вместе и уехать в итальянский закат, когда все будет сказано и сделано.

— Тогда зачем это делать? — его глаза держат меня в плену.

Я сглатываю нервы, желая произнести слова, пока не потеряла мужество.

— Потому что я беспокоюсь о тебе. Всякий раз, когда ты упоминаешь о своем брате, в твоих глазах появляется рана. Трагедия в смерти Йоханны заключалась не только в этом. Ты потерял часть себя, чтобы компенсировать пустоту от потери лучшей подруги.

— Я думаю, ты упустила свое призвание в психологии, — ворчит Лиам.

Я тихонько смеюсь.

— Нет. Мое призвание заключалось в том, чтобы все это время оказаться здесь, готовой надрать тебе задницу. Со мной ты был на подиуме больше раз, чем в прошлом году. Кстати, всегда пожалуйста.

Лиам одаривает меня лучезарной улыбкой, которую я чувствую до самых глубин своего сердца.

— Ты, Софи Мари Митчелл, там, где тебе и место. К черту бухгалтерию, ты слишком сексуальна, чтобы сидеть в кабинке целый день.

Лиам перешел от мрачного к юмористическому за один присест. Я позволяю ему отвлечься, продолжая наслаждаться нашим счастливым часом вместе.

Мы сидим вместе и наблюдаем за людьми, придумывая нелепые истории как о туристах, так и о местных жителях. Он потягивает вино, привлекая мое внимание к его губам, обхватившим ободок бокала. Те самые губы, которые я хочу поцеловать снова.

Я осушаю оставшееся содержимое своего стакана в несколько глотков.

— Полегче. — Его игривый голос заставляет меня сжать бедра.

И тут я вспоминаю о своей спасительной милости. Вся причина, по которой мы с Лиамом оказались вместе в этом бардаке, начало отношений, к которым я никогда не смогла бы подготовиться.

Я достаю из кармана список «К Черту!» и оцениваю пункты, которые я могу зачёркнуть.

— Я хочу спланировать, что делать дальше.

Его глаза темнеют. Я просматриваю некоторые пункты, размышляя, что я могу выбрать сама.

Лиам снова выхватывает список из моих рук.

— Суть не в том, чтобы планировать каждую мелочь. Думаю, в этот раз я сам выберу.

Прощай, контроль, увидимся позже.