— Нет, — тихо, почти шепчет она.

— Посмотри мне в глаза и скажи сколько?

— Что сколько? — распахивает свои голубые глаза Брук. Сердце сжимается от её затравленного взгляда.

— Сколько их было? Сколько мужиков трахало тебя? — рычит Люк. Меня коробит от его тона, я никогда не видела его таким. Этот светлый и весёлый добряк сейчас был темнее самой тёмной ночи. Я незаметно протягиваю руку и дотрагиваюсь плеча Брук, в качестве поддержки.

— Один, — не моргая, произносит она. — Это было только один раз. — И по её щеке катится слеза.

Люк сжимает челюсть и отворачивается. Брук берёт себя в руки, подаёт мне бутылку воды и два неизвестных мне пакетика с порошком.

— Пусть Хиро это выпьет прямо сейчас, должно немного помочь, хотя основная доза уже всосалась. — Она видит мой непонимающий взгляд и говорит: — Ты думаешь, как Кейт собиралась с ним переспать? — и она кивает в сторону Хиро. Я перевожу взгляд туда, куда она кивнула и всё понимаю. Его штаны оттопыриваются, а сам он тяжело дышит.

Люк наконец-то трогается с места. Я помогаю Хиро выпить порошок. Он морщится, но не сопротивляется.

— Думаешь, Кейт ему подсыпала что-то? Хиро сказал, что только виски пил.

— Я уверена в этом, — спокойно отвечает Брук.

— Почему? — не унимаюсь я.

Она как-то сразу напрягается.

— Скажи мне, Брук! — грозно говорю я.

Она косится на Люка, а потом съёживается и шепчет:

— Потому что на себе это испытала.

И всё сразу становится на свои места.

Я вспоминаю наш разговор с Брук, когда она намекнула, что Кейт её шантажировала. Значит, Брук переспала с кем-то не по своей воле?! Господи, на что ещё способна эта дрянь Кейт! Я первый раз лично сталкиваюсь с таким дерьмом. От обиды за Брук, за Люка, за их разрушенную любовь, слёзы застилают мне глаза.

— Сука! — Люк с такой силой ударяет по рулю, что машина виляет, а мы подскакиваем от неожиданности.

Дальше до дома мы едем в тишине. Люк не сводит глаз с дороги, сжимая при этом руль до белых костяшек. Брук задумчиво смотрит в окно. Хиро дремлет, положив голову мне на колени. А я снова и снова прокручиваю в голове сегодняшний вечер. Пытаюсь понять, что нам делать дальше? Что мне делать? Я чувствую себя преданной, униженной, опозоренной.

Поднявшись в квартиру, Люк помогает всё ещё спотыкающемуся Хиро дойти до спальни, а мы с Брук сразу идём в ванную. Она очень аккуратно промывает и ощупывает мои порезы. С помощью фонарика пытается разглядеть осколки, но ничего не находит. Всё это время я наблюдаю за ней, за её осторожными движениями, за её внимательным взглядом и чувствую невероятную благодарность за всё, что она сделала для нас сегодня. Особенно за её откровенность, которая далась ей нелегко. Ведь Люк теперь знает неприглядную правду.

— Кажется всё неплохо. Хорошо, что рану сильно не зажали сразу, так можно осколки запечатать. А здесь всё обошлось, скорее всего с кровью они и вышли. Думаю, швы не нужны. Я антисептиком пройдусь и наложу повязку. Будет больно, — предупреждает она, и я киваю.

— Откуда ты это всё знаешь? — спрашиваю с интересом.

— Мама старшая медсестра в больнице. Я тоже училась на сестринских курсах. Потом бросила, — она вздыхает. — Но я обязательно продолжу, — уверенно говорит она и робко улыбается.

Антисептик так обжигает руки, что я не удерживаюсь от крика. Брук быстро дует мне на ранки, как мама в детстве, а в дверях неожиданно материализуется Люк.

— Всё в порядке? — обеспокоенно спрашивает он.

— Нормально, — я морщусь от боли.

— Уже всё, заканчиваю. Лучше бы не мочить повязку, ну по возможности. Я только на большую рану наложила. Остальные пусть дышат, быстрее заживут. Но завтра надо посмотреть. Или врача вызовите, или могу я приехать, — тараторит Брук. Она нервничает под пристальным взглядом Люка. — Если всё-таки намочишь, лучше тогда поменять. Ладно?

— Так точно, — улыбаюсь я. — Как там Хиро? — адресую вопрос Люку.