На краю - Арина Александер

Иван резко вскочил с кресла и с невероятной прытью настиг выбегающую из кабинета девушку:

- Я буду звать тебя так, как захочу. Захочу – будешь Лидой, захочу – будешь Марусей, захочу – сотру с земли и поминай, как звали.

Он с силой сжимал горло до тех пор, пока она не начала сползать на пол бесформенной массой. Удовлетворившись её состоянием, Иван разжал пальцы и направился опять к креслу:

- Чтобы завтра привела себя в порядок и… не дай Бог, я увижу тебя со штукатуркой на морде – убью… И кофе принеси новый.

Затем уставился в документы, продолжая работать, словно ничего и не произошло.

Вика еле поднялась с пола, продолжая хватать ртом такой драгоценный воздух и на дрожащих ногах собрала осколки разбитой чашки. Подойти к столу и забрать поднос не решалась.

Осторожно прикрыв за собою дверь, она бросилась в сторону кухни и только там дала вволю своим слезам и горю. Ну как её могло так угораздить? Ведь жила себе до встречи с этим козлом припеваючи и бед не знала, а теперь… А всё жажда легких денег, сама виновата. Только сейчас поняла, что в её случае деньги не приносят счастья.

Горло нещадно саднило, к вечеру по любому проявятся синяки. Опять придется безвылазно сидеть в доме. Сколько можно. Она уже устала.

Вытирая слёзы, Вика засуетилась по кухне, вновь повторяя все махинации с приготовлением настоящего турецкого кофе. Чтобы показать, что урок усвоен, быстро вбежала на второй этаж и принялась рыться в шкафу в попытках найти что-то приличное из одежды.

Это оказалось не так просто сделать. Все вешалки и полки были завалены яркой откровенной одеждой без намека на приличие. В самом дальнем углу шкафа валялся скомканный трикотажный халат, который Вика одевала всего пару раз. Этот простенький летний цветастый халатик подарила мать, когда ещё приезжала в к ней в гости, а это было так давно. С тех пор много воды утекло. И Вика – уже не та наивная, доверчивая сельская девушка, которая приехала в этот город покорять всех своей красотой. Вышло всё наоборот - город покорил и сломил её.

Второпях освежила в ванной лицо, чтобы не было следов слёз и надела давно вышедший из моды клочок ткани. Вновь вернулась на кухню и, сварив кофе нерешительно направилась к Ивану.

Тот лишь мельком бросил на неё взгляд, но заметив её изменения во внешности, одобрительно хмыкнул:

- Вот, уже совсем другое дело. Иди сюда, на коленки к папочке, не бойся, не обижу.

Вика нерешительно присела на колени, а Зотов тут же запустил руку под полы халата и настойчиво провел холодными пальцами по внутренней стороне бедер, всё выше и выше, пока не коснулся пульсирующего клитора и слегка надавил на него. Девушка застонала и, откинув голову назад, обхватила рукою Ивана за шею.

- Вот видишь, Лида, ты можешь быть послушной, когда захочешь, можешь делать мне приятно, а я тебе. Ты ведь сделаешь мне приятно?

Его шепот шевелил тонкие пряди чёрного парика на висках. Вика ощущала, как нарастает внутреннее напряжение, грозящие взорваться невероятным фейерверком наслаждения, и чтобы поскорее приблизить себя к этому состоянию, направила пальцы Ивана к себе в лоно, заставляя их ритмично двигаться при этом громко застонав. Выпирающий сквозь ткань свободных штанов возбужденный член Зотова начал тереться о задницу девушки протискиваясь между её складок заставляя стонать ещё громче.

В результате не выдержав накала, Зотов одним рывком поднял девушку с колен, толкнул животом на стол и, задрав края халата одним рывком вошел в нее сзади. Истекающее влагой лоно беспрепятственно выдержало вторжение и мужчина, прикусив нижнюю губу в порыве страсти, заглушил в себе рвущиеся наружу стоны удовольствия.

Он крепко зажмурил глаза и в момент кульминации надрывно прокричал имя женщины, которая уже тридцать лет не давала ему покоя.