Продавец - Наталия Романова

— Поэтому молодая девушка в домашней одежде пьет в малознакомой компании в час ночи?… Так что случилось?

И я начала с главного!

— Меня зовут Вася.

— Что, прости?

— Вася. Василина, на самом деле, но все называют Вааася, даже мои студенты.

— Ну, я был твоим студентом, помнишь, и я не называл тебя Васей.

— Правда?

— Правда, — еще более бархатно. — Знаешь, очень сложно дать имя ребенку, чтобы он потом был доволен…

Потом я пожаловалась, что верхняя коробка из икеи постоянно падает, особенно ночью, и часто попадает мне по голове, на пять остановок, на то, что я хочу домой к маме, в конце концов, на то, что сегодня ощущаю себя такой жуткой неудачницей… А гей-продавец-аппетитная-задница слушал меня, подливал мне вино и пододвигал свой стул ближе ко мне, от того, что я говорила тихо, по большей части, конечно же.

Все это время в магазинчике играла музыка, там всегда играет музыка, и в какой-то момент, когда началась моя любимая песня, я по привычке, закрыв глаза, стала подпевать.

— Давно танцевала? — спросил продавец.

— Давно, — вздохнула я. На самом деле, мне очень хотелось танцевать, а когда я настолько пьяна, мне танцевать хочется даже больше, чем иным частям моего тела ощутить нечто.

— Я тоже, — сказал продавец и протянул руку.

На мое недоумение:

— Давай потанцуем, просто танец.

«Я никогда до этого не танцевала с геем, но думаю, это не должно сильно отличаться, технически», — подумала я, в то время, как протягивала руку и вставала со стула.

Продавец притянул меня за поясницу к себе, одна его рука обхватывала мою талию, другая прошлась по спине и остановилась на шее, поигрывая краем волос, что было очень странно для гея, но невероятно приятно для меня.

— Эй, — бархатный шепот, — расслабься, это просто танец.

И я расслабилась, на самом деле. Мне было очень хорошо в коконе из рук продавца, мне было тепло, уютно, по моему телу разбегались мурашки, как раз от тех мест, где его руки соприкасались с моим телом, и я чувствовала его дыхание, которое становилось все более интенсивное, я чувствовала, что его руки становились жестче и сильнее прижимали меня к телу продавца. В свою очередь, я практически вжалась в него…пока мои руки поглаживали спину и шею продавца.

— Пожалуйста, я бы очень хотел поцеловать тебя, — услышала я.

— Ты разве не гей? — ответила я, сильнее вдавив себя в тело предполагаемого гея.

— Определенно нет, — услышала я у уха, следом за поцелуем вдоль моей шеи, — пожалуйста? — в тот момент, когда наши губы уже изучали друг друга, причем его были более мягкие, они забирали в свой плен сначала мою нижнюю губу, проведя по ней языком, потом верхнюю, потом, когда наши языки встретились, клянусь, свет померк у меня перед глазами. До этого момента я была уверена, что это не более, чем форма речи, красивая и довольно распространенная, но нет — свет действительно померк, как и звук.

Последнее, что я слышала — свой собственный стон, когда вобрала его язык в себя практически целиком. Открыв глаза, я поняла, что мы уже не танцуем, а я сижу на деревянном прилавке, обхватив ногами продавца, а одна его рука находились под моей футболкой, тогда как другая крепко прижимала мой затылок, пока наши языки выделывали какие-то невероятные штуки, пытаясь сдать сразу на первый взрослый разряд по художественной гимнастике. Я сильней впечатала себя в продавца, понимая, какое именно место больше всего нуждается в стимуляции, пока не услышала:

— Пожалуйста, Василина, нам надо остановиться.

— Почему? — недоумевала я.

— Боже… мы в общественном месте… и это… в общем… давай остановимся, — в то время, как его руки все еще гладили и гладили меня, а наши дыхания смешивались в коктейль особой крепости, похоже намного крепче, чем вино, которое мы пили до этого.