— Невесты? Серьёзно, Серебряков?

— Серьёзно, — ласкаю кожу малышки пальцами. Бл*ть. Вот бы губами прижаться. Но сейчас не время. Нужно сосредоточиться на Жмуркине.

— Два года не виделись, а тут невестой сразу стала? — хмыкает Денис, складывая руки на груди. — Ну-ну… Решил довести спор до конца? — Настя дёргается и напрягается. Переплетаю наши пальцы, лаская кожу на внешней стороне её ладони.

— Ты сам догадался, что спор не был игрой, жмурик, — целую Настю в висок, желая унять её дрожь. Успокоить. И слова я говорю ей. Признаваясь девчонке.

— Хочешь сказать, что влюбился в швабру? Она же плоская, как доска. Ни рожи, ни кожи. А ты любишь, чтобы было за что подержаться.

Меня начинает трясти от ярости. Если бы не ледяная ручка малышки, которая вцепляется в мою ладонь, я бы сорвался и сделал то, о чём так давно мечтаю — начистил морду этому мудозвону.

— За языком следи, — сжимаю руки в кулаки. Настя тихо всхлипывает от боли. Чёрт. Не рассчитал силу. — Прости, — губами прижался к маленькому ушку. — Проваливай, Жмуркин, пока я снова тебе рожу не начистил.

— Давай начистоту, Серебряков. Спор ты проиграл. Ты мне должен свою тачку. Я тебе доказательств больше предоставил, чем ты мне, — Денис подкидывает в руке ключи от байка. — На тех фотографиях, что ты так любезно продемонстрировал всему классу, тебя не было видно. Очень похоже, что скромница делала их сама, — Настя дрожит. Чёрт. Как бы сильно я на неё не злился, я не такой мудак, чтобы при неё обсуждать спор.

— Рот закрой.

— Макар, пусти меня, — едва слышно шепчет Настя. Её голос почти неузнаваем из-за слёз.

Поворачиваю её лицо к себе за подбородок. Она плачет. Впиваюсь поцелуем в её губы. Я готов застонать от наслаждения. Наконец-то. Малышка прижата ко мне. Я чувствую вкус её губ. Такой забытый. И такой знакомый. Любимый. И неповторимый.

— Не плачь, — глажу её личико. Прошу её.

— И что ты этим мне хотел доказать? — ехидно спрашивает жмурик.

— Ничего. Подавись, — швырнул в Дениса ключи от машины.

— Признаёшь своё поражение? — усмехается Денис.

— Да, — цежу сквозь зубы, смотря исключительно в лицо Насти.

— Ты только что отдал ему свою машину?

Киваю. Настя бледнеет. И кидает быстрый взгляд на Жмуркина. Неужто боится, что он сейчас расскажет о том, как они проводили время вместе?

— Но…

— Твои любовники мне дорого обходятся, дорогая невестушка, — отстраняюсь от девчонки и спешу за Жмуркиным. — Жмурик, — кричу, когда он открывает дверь моей машины.

Тот оборачивается, недовольно хмурясь.

— Чего тебе? Не насосался со своей шлюшкой? — говорит ехидно и зло.

Щурю глаза, подхожу к Жмуркину, хватаю за грудки. Парень ожидал нападения, поэтому удар наносит первым. По лицу. Точно в нос. Раздаётся громкий хруст. Из носа начинает течь кровь, заливая подбородок и одежду.

— Бегаешь за ней, как щенок побитый. Хвостом виляешь и разве что не поскуливаешь.

— Слушай, Жмуркин, может сложиться впечатление, что ты ревнуешь, — ухмыляюсь я.

Но судя по тому, как он меняется в лице, я попадаю в цель.

— Так вот в чём дело, — через нос говорю я, ухмыляясь.

— Такой жаркий секс и отменный горловой минет забыть невозможно, — скалится Жмуркин.

Вот теперь мне снесло крышу окончательно от ревности. Я действительно готов размазать этого ублюдка. Переломать все кости до последней. Выбить из его головы все воспоминания.

Я наношу удар за ударом по лицу этого урода. Трясу его, как тряпичную куклу. И шиплю в лицо:

— Если у тебя даже и было что-то с Настей, забудь! Она моя. Моя. Не смей к ней приближаться. Увижу в радиусе пяти метров, я клянусь, что ты окажешься в больнице.

— Угрозы, угрозы, — кроваво улыбается жмурик. — Всё обещаешь и обещаешь, только вчера твою девчонку я трахал прямо в подъезде.