Невеста для мажора - Екатерина Котлярова

— Почти. Сейчас только переоденусь. Подожди в коридоре, — убегает в комнату, а я представляю ярко, как она с себя медленно одежду снимает. Как открывается каждый шелковистый участок её кожи. Сглотнул тяжело и пошёл за ней следом.

Она меня замечает. Замирает, как испуганный мышонок. Смотрит растерянно. А в глазах желание поблескивает. Я окидываю её жадным взглядом. Любуюсь её маленькими стопами с поджатыми пальчиками. По худым икрам. По бёдрам в обычном хлопковом белье. По животику, чуть выпуклому с аккуратным пупочком. По маленькой груди в бежевом лифчике. Красивая. Без сексуального белья, которое так любила надевать Юлька. В разы сексуальнее и желаннее. Могу поклясться, что никого и никогда так не желал так, как её. Делаю пару шагов к ней, как завороженный.

— Ася, — шёпот из глубины груди.

— Я же попросила подождать меня в коридоре.

Отворачивается и быстро одевается, а я фотографии на полу замечаю. Поднимаю одну за другой. На губах появляется грустная улыбка. Злюсь на себя, что это всё упустил. Два года потерял из-за своей ревности.

— Скажи, ты тогда целовал меня… из-за спора? — спрашивает тихо, когда видит на каком фото я залип. Я ярко помню тот день. И вкус того поцелуя. Не знаю почему, ведь целовал её до этого сотни раз. Но этот момент запомнился особо ярко. И в груди что шевелится особо трепетно.

Подхожу к девчонке вплотную и, смотря в глаза, чтобы она прочитала в моих, что я не вру, говорю:

— Я не лгал никогда о своих чувствах.

— А спор? Спор, по-твоему, это не ложь, Макар? Ты изначально лгал.

Качаю головой, не находя, что сказать. Зачем оправдываться? Я знаю, что поступил, как последний мудак. Смысла оправдываться нет. Я снова её целую. Только на этот раз нежно, так как давно хотелось. Смакуя вкус её губ. Растягивая удовольствие. В машине она засыпает на моем плече. А я любуюсь своей Макаровой девочкой, которая так доверчиво льнет ко мне. Как маленький котёнок. Вдыхаю запах яблочного шампуня. Вожу носом по виску, где под кожей бьётся венка. Перебираю тонкие пальчики. Я до неё дорвался. И оторвать от неё меня нереально. Я всю дорогу ни на миг не отрывался от неё. Гладил, сжимал, втягивал жадно носом запах. Губами касался осторожно шелковистой кожи, чтобы не разбудить.

Когда уже приехали, разбудил девчонку так, как давно об этом мечтал. Только начав её целовать и получив такой жаркий отклик, чуть не занялся с ней любовью прямо в машине. А от её хриплого голоса и ласкового «Макарушка» крышу сносило куда подальше. Но остановиться пришлось. Будет ещё время. Например, сегодня ночью. Ведь комната у нас будет одна. Как и кровать. С этими мыслями позволил ей выйти из машины и уйти с бабулей мерять платья. Всё, казалось, налаживалось. Казалось. До тех пор, пока бабуля не сказала, что малышке плохо. Увидел девчонку в окно у обрыва и рванул следом. Худенькая фигурка была полна какой-то тоски и обречённости. Я подходил осторожно, боясь спугнуть, боясь, что Настя оступится. Каждое слово Насти бил под дых, каждая слеза оставляла рубец на сердце. Но душа ушла в пятки, когда малышка ухнула вниз. Когда прошибло пониманием, что она плавать не умеет. Не умеет. Мне казалось, что двигаюсь я невероятно медленно. Будто ноги налились свинцом. Даже воздух стал вязким и резиновым, потому что прыжок в воду длился чёртовы часы. Пока выискивал её в мутной воде. Пока наверх тащил. Пока всматривался в бледное лицо с закрытыми глазами.

Дальше всё делал на автомате. Даже не помню, как мы оказались в кровати. Пришёл в себя, кажется, только в тот момент, когда толкнулся в нежное тело и… бл*ть… осознал, что Настя девственница. Моя девочка невинна. И ни с кем никогда не спала. И чувство вины плитой придавило меня. Сразу же. Одно дело забыть прошлое, а другое… осознать, что ты был чертовски неправ. Что всё дерьмо, что ты лил на девчонку было незаслуженным. Что все её слова ты пропустил мимо ушей, пойдя на поводу у ревности.