Забери мою душу - Екатерина Котлярова

Сжала пальцами переносицу и попыталась унять подступившие слёзы. Что-то незримо изменилось в наших отношениях за это ночь. Но разговор между нами так и не состоялся. Он так и не узнал правду. Я понимала, что ещё момент не настал. Не наступила та минута, когда Антон будет готов меня выслушать.

Поборов слёзы, закрыла дверь и пошла мыть голову. Когда на голову нанесла маску и надела шапочку для душа, вновь раздался звонок в дверь. В груди всё замерло. Оборвалось. А после сердце заколотилось в несколько раз быстрее. Я догадывалась, кто стоит за дверью. Даже не догадывалась, нет. Я чувствовала всей душой. Сердцем.

Рванула к двери быстро, спотыкаясь и боясь, что Тоша передумает и уйдёт. Распахнула дверь и замерла. Засунув руки в передние карманы спортивных штанов, Тоша смотрел на меня хмуро. От былой нежности не осталось и следа.

— Привет, — улыбнулась нервно и переступила с ноги на ногу.

— Почему босая? — взгляд парня замер на моих пальчиках, которые я поджимала. Что-то тёмное и порочное в голубых глазах заставило меня испытать уже знакомое чувство, неизменно оседающее внизу моего живота рядом с ним. Неловко переступила с ноги на ногу, одёрнула и без того длинный подол халата и отступила назад.

— Проходи, — пригласила тихо, кусая нижнюю губу.

Волнение и трепет накрывали с головой. Вспомнила, как три года назад он так приходил в гости, когда мама была на работе. Как мы целовались в моей комнате, пока губы не начинали болеть. В груди всё настолько сильно пекло, что стало больно. Развернулась и поспешила на кухню. Дрожащими руками стала отрезать пирог. Но нож подпрыгивал в руке, а перед глазами всё плыло. Дышала часто, то и дело облизывая губы.

— Сейчас порежешься, — на пол с хлопком опустились мои домашние тапки, аккурат возле ног.

Я дёрнулась и подпрыгнула, испугавшись. Всем телом, каждой клеточкой, каждой мышцей, каждым нейроном и каждым нервом почувствовала близкое присутствие Антона. Он стоял в пяти сантиметрах от меня. Близко. Настолько близко, что его частое и горячее дыхание опаляло единственный открытый участок кожи на задней поверхности шеи. Склонила голову, будто подчиняясь. На каких-то инстинктах открывая перед ним шею. Показывая, что я ему доверяю. Стою к нему спину и доверчиво подставляю шею, не боясь, что причинит вред. Или сделает больно. Я готова вытерпеть любую боль, только бы быть с ним. Я одержима им. Неизлечимо больна. Плевать. Плевать на всё. Только бы чувствовать жар тела, запах, и несмелое прикосновение губ к позвонкам.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Меня подбросило. Затрясло от переизбытка чувств. От остроты момента. Сжала ручку ножа с такой силой, что костяшки пальцев побелели.

Антон носом провёл по коже, втягивая мой запах. По коже целыми табунами забегали мурашки. Это было нечто большее, чем желание. Нечто большее, чем потребность в нём. Я не просто хотела почувствовать, как Тоша погружается в меня, как наши тела соединяются. Этого мне тоже казалось мало. Я хотела врасти в него. Пробраться сквозь кожу, сквозь поры впитаться в него. Отдать ему всю себя. Своё сердце. Свою душу. Навсегда врасти в него. Быть частью Антона. Хоть крохотной, самой маленькой клеточкой его тела. Чтобы иногда, изредка, зудеть. Чесаться. Напоминать о себе.

Как глупо. И как безнадёжно. Я уже растворилась в нём.

Тоша вновь коснулся шеи невесомым поцелуем, после чего шагнул вперёд, стерев ничтожное расстояние, разделяющее нас. Вжался со спины. Обхватил мою руку и мягко разжал побелевшие от напряжения пальцы. Забрал нож и сам аккуратно отрезал два куска пирога. Отложил нож в сторону, но отстраняться от меня не спешил. Стоял, прижавшись ко мне часто вздымающейся грудью, дышал надсадно в макушку, и держал меня в кольце из рук.