Забери мою душу - Екатерина Котлярова

Ярость пекла изнутри, заставляя дрожать. Могла спокойно переносить любые гадости, брошенные в мою сторону. Не слышать. Закрывать глаза на хамство и грубость. Но стоило хоть кому-то сказать гадкое слово о Тоше… даже намекнуть… Я готова была рвать на части.

— Ещё раз повторяю, Рожкин, пошёл вон из моей квартиры. Даю тебе две минуты. Если не уйдёшь, я вызову полицию.

— Ну-ну, — сложил руки на груди и мерзко заржал, запрокинув голову назад.

Кажется, он пил на улице, а в тепле квартиры пьянел всё больше и больше. Взгляд терял осмысленность с каждым мгновением. Глаза блестели всё больше, а движения становились более резкими и нервными.

Я так его не боялась пять минут назад, когда он сжимал рукой мои запястья и я не могла шевельнуться. Я чувствовала запах алкоголя, но Дима не выглядел настолько пьяным. И агрессивным.

Запоздало накрыл страх. Не просто холод пробежал по спине, а колени затряслись и все конечности заледенели. Телефон валялся на столе в комнате. Чтобы зайти в комнату, нужно было спиной повернуться к Диме. А интуиция и чувство самосохранения вопили, что делать этого не стоит. Нападёт со спины, как шакал. Там я уже ничего сделать не смогу. Не плюнуть, не лягнуть, не ударить. А невменяемый и пьяный вдрызг Рожкин может взять силой. Это читалось в его глазах, позе и выражении лица.

Сделала маленький шажок назад. И Дима сорвался с места, впечатав меня с силой в стену. Так больно, что из груди вырвался хрип, перед глазами всё потемнело, будто резко выключили свет.

— Куда поползла, сучка? — Дима сжал пятерней горло. С силой, впиваясь короткими, но острыми ногтями в нежную кожу. Я пальцами заскребла по его запястью, отчаянно, в панике пытаясь отцепить его руку. — Пока менты приедут, я успею тебя нагнуть.

Он носом провёл по скуле, обдавая меня парами алкоголя и шумно втягивая мой запах. Если от такого действия Тоши земля уходила из-под ног от сладости момента, от волнения и возбуждения, то здесь казалось, что под ногами бездна разверзлась. С каждым новым мгновением до мозга доходило, что это реальность. Не сон. Не фильм. Реальность, от которой не сбежать.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Отпусти Мишку, немедленно! — голос Насти разрезал тишину неожиданно, заставив вздрогнуть и застонать от облегчения, кинув взгляд на сестру Тоши. — Пусти!

Настюша с пола подхватила ложку для обуви и стала колотить Диму по спине и плечам, изредка попадая по голове. Парень на миг сжал пальцы с такой силой на моей шее, что мне померещилось, что я просто задохнусь. Когда Рожкин отпустил меня, я свалилась на пол, хрипя, захлёбываясь слезами и дыханием, растирая шею.

— О-па, а это что за уродец здесь? — сквозь слёзы увидела, как бывший одноклассник забрал из рук испуганной Насти ложку для обуви. Размахнулся, будто ударить собрался. — С такой рожей любого отпугнёшь, малышка, — хмыкнул Дима.

Никогда в жизни не испытывала такого чувства ярости, ненависти и не гнева. Такого клубка отрицательных, выжигающих изнутри чувств. Не обращая внимания не слабость и подгибающиеся колени, подорвалась с пола. В обе руки взяла туфли на шпильке. Удар с размахом. Дима вскрикнул словно девчонка. Развернулся и уставился на меня красными глазами. больше не медлю, не жалею, не задумываюсь ни о чём. Прицельно бью по лицу и голове шпильками, рассекаю кожу. И шиплю дикой кошкой:

— Урод здесь только один, конченый ублюдок. Только ты.

Дима закрывал лицо руками и пятился к двери. Настя тихо всхлипывала, а я лупила и лупила бывшего одноклассника, оставляя на его коже всё новые и новые следы. Краем глаза заметила красную куртку на пороге. Замерла, икая и всхлипывая, смотря полными слёз глазами на Тошу.

Парень застыл на пороге, с недоумением разглядывая открывшуюся его взору картину. Мою ярость будто рукой сняли. Я выронила обувь на пол и беззвучно зарыдала, смотря в голубые глаза, покрытые коркой льда.