Перевела взгляд на Тошу. Вспомнила, как он узнал о том, что Настя оказалась в реанимации. Девочка потеряла много крови и слишком долго пролежала на морозе. Антон тогда осел на землю и заорал, когда во время нашего свидание ему поступил звонок на телефон. Такого страшного и отчаянного крика я не слышала никогда. Помню, как всю ночь сидели с ним в приёмном отделении, дальше нас не пускали. А Игорь даже не заявился в больницу. Когда я приехала за вещами Насти и открыла дверь в квартиру ключом, который дал мне Тоша, Игорь кого-то трахал в ванной. В тот момент я возненавидела этого человека настолько сильно, что захотелось ворваться в ванную и хорошенько приложить его головой о кафель.

Вчера дико злилась на саму себя. Вот почему вновь намеренно упомянула Игоря? Зачем намеренно причинила боль Антону? Ведь повела себя как тварь! Уподобилась его мамаше и отцу. Его отец всегда слишком строго воспитывал Тошу. Именно Тошу. Игорь слишком хитрым и изворотливым был, всегда умел подмазаться, сделать и сказать всё так, чтобы угодить родителям. А Тоша всегда был слишком честным и открытым. Он тянулся к отцу, любил его искренне и безумно. Но на рыбалку брали только Игоря. В походы тоже. А Антон сидел дома. Наказанный за то, что пятёрку не получил. Или занял на соревнованиях по единоборству второе место. Парень лишь случайно обмолвился, что отец лупил его армейским ремнём за любую провинность, за любую оценку ниже пятёрки. Особо сильно Игорёша любил стучать на брата. И сваливать всё на Тошу.

А мать Антона всегда была бесхребетной. Она слепо обожала мужа и заглядывала ему в рот. Поэтому его смерть так ударила по ней. Растоптала и превратила в бледную тень некогда красивой женщины.

Из всей семьи Ломакиных жалко мне было лишь Антона и Настю.

И я почти ненавижу себя, свою эмоциональность и свой поганый язык за то, что заговорила об Игоре. За то, что повелась на ложь его матери. Конечно, сомнения меня грызли. Но даже если Тоша поспорил… Все его дальнейшие поступки говорили о чувствах ко мне.

— Миш, — снова губы Антона коснулись моего уха, посылая мурашки бегать по коже, — пойдём. Все уже вышли.

— Д-да, — рассеянно окинула взглядом пустой автобус и перевела взгляд на любимого. — Пойдём.

Поднялась и суетливо вытащила руку из надёжной ладони Антона. Замерла, понимая, что через Антона не пролезу. Длинные ноги парня загораживали проход.

Уставилась на Тошу, который пропускать меня не спешил. Парень выглядел собранным.

— Пойдём? — голос прозвучал как-то жалко и тоненько.

— Поговорим? — свёл брови вместе и подался вперёд, загоняя меня в угол своим взглядом, телом и запахом.

— Не сейчас, — я поджала губы. — У нас экскурсия.

— А когда блять? — поняла, что Антон вышел из себя. — Когда мы блять с тобой поговорим, Михайлина? Когда наступит это потом?

— Ты меня спрашиваешь? — тут же вспылила в ответ, сжав кулаки и подавшись вперёд, чтобы шипеть слова в лицо Антона. — Это ты три года назад меня слушать не хотел, когда я пыталась с тобой поговорить. Сбегал, как последний трус.

— Я увидел тебя голую в обжимку с мои братом, — Антон подорвался с сиденья и навис надо мной. — Что я должен был подумать?

— Какая разница? Мне плевать, что ты подумал! Что ты надумал в своей голове! — руку вскинула и пальцем постучала по его лбу. — И плевать, что твой омерзительный и лишённый совести брат потом тебе наплёл! Ты поверил ему, своим глазам, но только не мне.

— Знаешь, сложно не поверить, когда видел тебя прижимающейся к Игорю. Ты не сопротивлялась! — Антон покраснел от ярости, крылья носа трепетали, выдавая его злость.

— Наверное, ты понял, что спор проигрываешь? — усмехнулась, глотая слёзы.

— Какой блять спор, Миша? Что тебе моя мать вчера напиздела?

— Ты с братцем не спорил на меня, нет? Кто быстрее соблазнит? Поэтому так переживать стал?