Забери мою душу - Екатерина Котлярова

— Я не знаю, — Антон тяжело вздохнул. — Из меня херовый опекун. Я не понимаю, что делать.

— Глупости слушать не хочу. У Насти начинается переходный возраст, а ты, порой, желая для неё лучшего, слишком давишь на Тёну. Она умная девочка, Тош. Очень умная. Как и ты, она слишком многое пережила. Настя не станет лезть, куда не стоит. Ты можешь запереть её дома, но она всё равно будет общаться с этим мальчиком. Вот скажи, если бы тебе со мной запрещали общаться три года назад, ты бы послушался?

— Нет, конечно, — фыркнул и сжал руки на бёдрах сильнее. Мой собственник.

— Пусть гуляет. Сегодня такой прекрасный день. Ведь хочется его провести с тем, кого любишь. Верить в чудо.

— Угу, — Тоша стал покрывать поцелуями мою щёку, спускаясь на шею.

— Тош, — голос стал сиплым и сорванным, — нужно ёлку украсить до конца. И там курица в духовке. Тошик, — простонала, потому что любимый особо чувствительное местечко прикусил на шее.

Парень обхватил мой подбородок пальцами и склонился к губам, страстно и жадно целуя. Заставляя все мысли о курице и ёлки вылететь из головы.

— Пойду… картошку почищу.

Антон ушёл, а я продолжила украшать ёлку.

Весь вечер прошёл в приятных предновогодних хлопотах. Всякий раз, когда я возле любимого оказывалась, он не упускал возможности прикоснуться, поцеловать в плечо, висок, шею. Я сама испытывала эту потребность, касаться его, целовать, чтобы на губах вкус оставался, просто носом утыкаться в его грудь, подмышку, спину. Для меня он пах поразительно вкусно всегда.

Антон всё же стал опекуном Насти. К нашему счастью ответ пришёл через месяц. Когда Антон узнал эту новость, я стояла рядом. Видела, как подкосились у любимого ноги. Мы надеялись, верили, ждали. Но всё равно положительный ответ оказался неожиданным.

Только Тёна спокойно улыбнулась, пожала плечами и сообщила, что даже не сомневалась в этом.

Игоря посадили на пять лет. Братец любимого просил свидания с Антоном. Просил выплатить за него штраф, для сокращения срока. Тогда мы серьёзно поругались. Я сказала парню, что если он поможет этому ублюдку, то больше никогда меня не увидит. Все его метания и муки совести я пресекла на корню.

А чего стыдиться? Не помог уроду, который распространял наркотики? Который знал, как страдают родственники наркоманов, но гробил десятки, сотни чужих жизней? Ублюдку, который готов был выселить родных брата и сестру на улицу? Уверена, что все те обещания, что он Настю в интернат отдаст, были его планами. Мне не было его жалко. Ни капли. Жалко только, что срок такой маленький дали.

Сейчас мы всей маленькой семьёй сидим вокруг стола. Тёна сияет, то и дело хватая телефон и быстро печатая. Я смотрю на её счастливое личико и чувствую тепло, щемящую нежность в груди. Мне безумно важно, чтобы эта малышка была счастлива. Каждую её улыбку я ловлю с замиранием сердца.

Когда бьют куранты, любимый наклоняется к моим губам и шепчет:

— С Новым годом, любимая.

А я замираю и дышать перестаю. Это первое его признание. Хоть и не три заветных слова.

— Я люблю тебя, малышка, — будто прочитав мои мысли, чуть громче шепнул он.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Люблю, — смаргивая слёзы счастья, прошептала в ответ.

Тоша запечатлел долгий поцелуй на моих губах.

— Откроешь мой подарок? — глазами указал под ёлку.

Я кивнула и к ёлке поспешила. Взяла в руки небольшую квадратную коробочку. Открыла и прикусила губу, чуть не рассмеявшись. Наши с Тошей подарки друг другу совпали. Беспроводные наушники. Только мой, неожиданно даже для меня самой, дополнился.

— У дураков мысли сходятся, любимый, — я протянула ему небольшой подарочный пакет. — Тёна, а это тебе от нас с Антоном, — опустила огромную коробку перед Настей.

Девочка открыла её и радостно захлопала в ладоши.