Бабочка на запястье - Анель Ромазова

— А кто даст гарантию, что на встрече такого не случится? — срываюсь, мой вид оставляет желать лучшего. Давлю на него с такой злобой, что Тима переписывает в такую же агрессию.

— Иногда, можно работать без гарантий, здесь риск минимальный — почти орет мне в лицо.

Сжимаю зубы до хруста. Шумно дышим. Я блть затылком чувствую, как Ева следит за нами на верхнем этаже. Не спускайся, убеждаю ее телепатическими волнами. Не спускайся.

— Чем? Ммм? Тем, что мы подсунем девушку больному уебку, который будет ее насиловать неделями, а потом убьет — восстанавливаю дыхание и говорю это так тихо, чтобы она не слышала. Я это слышать, тоже не хочу.

— Не нагнетай, с утра прошвырнемся в клуб, определим все тайники, маяк на нее прилепим и все, безопасность обеспечена. Через два часа оттрахаешь на прощанье змею и отпустишь довольную домой.

На пять минут восстанавливается тишина. Тяжелым прессом давит голову. Я перемалываю все за и против. Это вседозволенность, распоряжаться судьбой Евы, но и долго мы находиться вместе, не можем. У Тима холодная голова — у меня нет. Кипятком вьет по нервам, я мыслю неадекватно.

— О кей, я сам проверю клуб и переночую в гостинице, завтра приеду в семь.

Тим кивает, разворачиваюсь и не поднимая глаз, ухожу. На этой хреновой ноте. Впервые трусливо сбегаю от ответственности.

Вчерашний вечер заезженной пленкой мотает в голове. Наш разговор с Тимуром. Вчера, я позволил себе слабость и сбежал, это обернулось трагедией. Возможно смертью, но думать об этом значить сдаться.

Гоню назойливую фразу, вертолетными лопастями срезающую слои в голове.

Если ты идешь по следу убийцы, значит ты уже отстал.

Я успею.

Железяки тащатся, одна за одной. Газую, дергаюсь из ряда в ряд и не смещаюсь ни на йоту.

Стоим и замираем. Припадками вбиваю кулаки в руль. Начинаем двигаться, а потом снова, хонда мигает красными туманками, застывает наглухо. Впереди такое скопление, на горизонте не видно конца. Дождь хлещет по металлу крупными каплями.

Делаю то, что сейчас относительно в пределах разумного. Бросаю свое шевроле на дороге. Быстрым шагом направляюсь к станции метро.

До него где-то три километра. Шагом минут двадцать пять. Если бежать пятнадцать. Просчитываю в голове доступные комбинации. Так легче, отвлекаюсь, чтобы не представлять. Не думать. Не знать.

Как он смог забрать незаметно? Почему так быстро? Взрываюсь. От вопросов. Он был у нас все время под носом. Почему сразу не понял?

Бегу. шаг… шаг… шаг.

Покатая лестница в метро. Серые стены подземки. Кафель, исчерченный рисунками граффити.

Рву легкие на ошметки хриплым дыханием. Капюшон куртки мешает смотреть по сторонам, сбрасываю намокшую ткань с головы.

Забываю, что нужно дышать мелкими дозами. Хватаю с нахрапа, пузыри в легких хлопают резким ожогом. Выдаю кислород наружу паром и хрипом. Не успевая подстроиться.

Бегло читаю вывески. Снова бегу.

Прокручиваю вчерашний вечер, и не могу понять, что могло в тот момент, заставить меня согласиться.

Я же сука знал, что затея дерьмо. Ева не была готова. Я ее подставил.

Прыжком влетаю в съезжающиеся двери полупустого вагона.

— А бляять — срываюсь рычанием, долбя металлический поручень.

Ева, детка, держись. Я успею сука… успею.

Мозг ревет от пронизывающей боли и страха. Я его чувствую в теле. Ползет внутривенно. Ломотой протирает по стенкам сосудов, как от вливания метала. Болью. Она не прекращает вбиваться, давит на сердечную мышцу, сжимает и гнет с треском.

Не уберег.

Беречь… защищать…

В каждом этом слове, столько одуряющей боли, терпеть почти невозможно.

Надо остановиться, взять себя в руки.

Я успею, а коллекционер нет.

Глава 30

Я не готова встретиться с коллекционером.