Список для выживания - Кортни Шейнмел (2020)

– Он сказал, что похороны будут в понедельник и что я могу приехать попрощаться. Меня только что прооперировали. Я лежала в больнице, и врач сказал, что лететь мне нельзя ни в коем случае. Мне так жаль, что я не смогла приехать – не только ради Талли, но и ради тебя. Знаю, мы с тобой практически не знакомы. Но все же, возможно, тебе нужна была моя поддержка.

Мне нужна была Талли. Что бы у меня ни случилось, она всегда была рядом. А теперь я переживала худшее событие своей жизни, и она была мне нужна как никогда. Безысходность потери самого близкого человека состоит в том, что он не сможет помочь тебе с этим справиться.

– Вы могли бы хотя бы мне позвонить, – сказала я тете Элизе, не скрывая злости. – Или попросить папу передать мне трубку, когда он вам звонил.

– Я просила, – ответила она. – Но он решил, что это расстроит тебя еще больше, и мне тогда показалось, что он прав.

– Вы переживали, что я расстроюсь? – удивилась я. – Как я могла расстроиться еще больше? «Расстроиться» – не то слово. Я расстраиваюсь, когда мне ставят плохую оценку или не приглашают на вечеринку. А то, что я тогда чувствовала – и чувствую сейчас, – этому нет названия.

– Этому нет названия, – повторила тетя Элиза.

– Это причиняет невообразимую боль. Очень тяжело. Но хуже всего то, что это ничто по сравнению с той болью, которую испытывала Талли, а я об этом даже не знала. Именно это…

– Именно это что? – спросила тетя.

Я хотела сказать: «Именно это меня убивает», – но вслух ответила:

– Ничего.

– Прости, что меня не было рядом, – сказала тетя Элиза. – Я виновата. Я решила позвонить тебе, когда пройдет немного времени. Может быть, осенью, когда скорбь немного поутихнет. Хотя на самом деле уж я-то знаю, эта скорбь никогда никуда не уходит. Прошло уже столько лет, но и сегодня иногда в супермаркете, когда я прохожу мимо любимого мороженого Даны, твоей мамы, то тянусь за ним, чтобы оно всегда было в холодильнике на случай, если она приедет, и тут до меня доходит, что ее больше нет. Несколько раз я в итоге уходила из супермаркета с пустыми пакетами, потому что меня одолевала такая боль, что я не могла даже представить, что буду стоять в очереди на кассу, как самый обычный человек.

Только сейчас я осознала: мы ведь с тетей Элизой обе были младшими сестрами, которые потеряли своих старших сестер. И как я раньше об этом не поду мала?

– От меня никакого утешения, – вздохнула тетя Элиза. – Мне надо тебе сказать, что со временем станет легче. В каком-то смысле так и будет. Станет нормой.

Я не знала, норма – это хорошо или просто другая форма невыносимости?

– Какое мороженое было у мамы любимое? – спросила я.

– Молочный шоколад. – Она замолчала и глубоко вздохнула. – Боже мой! Какая ты стала красивая.

– Анна из закусочной сказала, что я похожа на вас.

– Возможно, это самый лучший комплимент в моей жизни.

Если бы Анна сказала, что тетя Элиза похожа на Талли, вот это был бы комплимент. Талли была настоящей красавицей. У нас с ней были какие-то общие черты, но я была стандартной версией, а она улучшенной.

– Откуда Талли узнала, где вас искать? – спросила я. – Я думала, вы живете в Виргинии. Мама там выросла, ходила в университет и познакомилась с папой. Когда папу перевели в Миннесоту по работе, она переехала вместе с ним.

– Найти кого-то несложно, если очень захотеть, – сказала тетя Элиза. – Твой папа ведь нашел меня, чтобы рассказать про Талли. Хотя, если подумать, он же позвонил мне на мобильный, а он у меня не менялся с тех пор, как Дана была еще жива. А Талли, оказывается, регулярно меня гуглила и всегда знала, где я. Сказала, что у нее сложный период и ей надо развеяться.

– Ее уволили из «Бьянки», – объяснила я. – Но это, наверное, произошло после того, как она вам позвонила, потому что ее уволили всего пару месяцев назад, и тогда она переехала домой.

– Вообще-то она сама уволилась.