Чешир - Саманта Лавлок (2022)

На его полированной столешнице стоит элегантная чайная чашка из белого фарфора и такое же блюдце, по их поверхности разбросаны нежные темные фиалки. Чашка наполнена теми пудровыми конфетами, что я помню со Дня святого Валентина, когда еще была ребенком. Теми, на которых нарисованы сердечки и милые надписи типа «Ты сладкая» и «Будь моей». Ухмыляясь, я протягиваю руку и беру две конфеты, наклоняя их под прямым углом в оранжевом свете, чтобы прочитать надписи на них. На первой написано «Отсоси мне», а на второй «Съешь меня». Мои глаза расширяются от удивления.

Этого не может быть.

Сжав их в кулак, я протягиваю вторую руку и беру еще одну. «Трахни меня». Я опускаю все три обратно в чайную чашку и вытираю ладони о бедра, обтянутые джинсами, чувствуя себя еще грязнее от того, что вообще до них дотронулась.

Они определенно не магазинные.

Тот темный запах, который я почувствовала раньше, теперь стал более тяжелым, почти мускусным под древесным дымом от факелов. Сквозь тяжелый ритм музыки до моих ушей доносится что-то еще. Неопознанное, но достаточно манящее, чтобы я последовала за ним. Тихо ставлю одну ногу перед другой и прохожу через арочный дверной проем.

Хотя здесь тоже есть факелы, они расположены гораздо дальше друг от друга, оставляя между ними участки непроглядной черноты. Мой взгляд выхватывает то, что выглядит как несколько небольших комнат, расположенных через случайные интервалы по обе стороны от главного коридора.

Прохожу мимо первой из них, дверь широко открыта, а пространство внутри темно, как смоль, и пусто. Когда подхожу ко второй, понимаю, что странные звуки, которые я слышала, доносятся изнутри. Я практически встаю на цыпочки, чтобы тихо подойти достаточно близко, и увидеть, что происходит. Придерживаясь за арку дверного проема, я заглядываю в него, совершенно не готовая к тому, что меня ждет.

Тела медленно обретают форму в тени, появляясь словно сквозь туман и дымку, освещенные несколькими свечами, бессистемно расставленными по комнате. То, что я приняла за случайные, неизвестные формы, оказалось близнецами. Со своего места в коридоре я вижу их только частично через полуоткрытую дверь. Когда мои глаза привыкают к этой сцене, я замечаю нечто очень неожиданное.

Они обнажены по пояс. Их широкие, почти одинаковые спины блестят от пота в полумраке. Мой взгляд голодный и прикован к мускулам, пульсирующим и бугрящимся под их гладкой, загорелой кожей. Они оба опустили головы, почти благочестиво, и единственное различие между ними с этого ракурса — их татуировки. У одного — замысловатая абстрактная паутина из форм, линий и вихрей, охватывающая его плечи. У другого все немного буквальнее, и его черные крылья ворона колышутся при каждом движении.

Сначала кажется, что они стоят бок о бок в пустой комнате. Но, словно почувствовав мое присутствие, они слегка сдвигаются в сторону, в полном унисоне, достаточно, чтобы увидеть девушку, стоящую на коленях перед ними. Погруженная в свое занятие, она не подозревает, что за ней кто-то наблюдает, и, честно говоря, сейчас я не уверена, что ей не было бы все равно, даже если бы она знала.

У близнецов расстегнуты штаны, и, очевидно, ни один из них не считает нужным носить нижнее белье. Каждый из них запутался рукой в длинных бледных волосах девушки, лениво накручивая и наматывая пряди на пальцы. Она обхватывает своими маленькими кулачками основание каждого из их толстых, подергивающихся членов, крепко держа их, попеременно просовывая их между своими губами. Остатки ярко-вишневого блеска для губ медленно стекают по ее подбородку вместе со слюной, которая вытекает из горла при каждом глотании и захлебывании.

Как изголодавшееся животное, она наслаждается их твердостью, не в силах запихнуть в рот оба одновременно, хотя не раз предпринимала для этого доблестные попытки. Ее голые сиськи, увенчанные розовыми сосками с затвердевшими пиками, тяжелые и полные, раскачиваются взад-вперед при каждом движении ее рук и губ.