— Точно, я и забыла. Что, подтвердили, что конференция в эту среду?

— Да, у тебя же на столе эта бумага лежит.

Кира вздохнула. У нее на столе лежало много бумаг, и, надо признаться, сегодня утром она не слишком ответственно их просмотрела.

— Ты чего такая рассеянная, Доронина? Только во сне дело или что-то еще?

— Не знаю даже.

Кира оттолкнулась ногой от стола и отъехала на кресле к окну. За окном мельтешили на Смоленской площади машины, превращающиеся из окна их десятого этажа в игрушечные коробочки разных цветов. Утром выпал снег. Но уже к одиннадцати снег сильно подтаял, и повсюду на дорогах образовались островки грязного месива снега и глины, через которые прохожие старательно перепрыгивали. При этом большинство из них все равно попадали сапогами и ботинками прямиком в воду, ругаясь и стряхивая жижу с носков обуви. Самое пренеприятное время года. Сухая, морозная, разудалистая зима уже прошла, а теплая весна с распускающимися почками еще не наступила. Кира всегда терпеть не могла межсезонье. Как не любила все неопределенное, смутное. Как раз сейчас межсезонье наступило не только за окнами, но и в ее жизни. Не покидало ощущение, что она стоит на пороге рубежа, переступив который, она окажется в совершенно новом мире. Но решающий шаг никак не давался. Она словно застряла в болоте неменяющегося настоящего, хотя жутко хотелось все изменить.

— Может, отпуск взять?

— Бери, ага. — Маша покрутила пальцем у виска. — Как раз сейчас тебе дадут его без проблем. Потому что никто не додумается брать отпуск в такое время года. А потом летом, когда все будут наслаждаться песочком у моря, ты будешь работать. Это всех устроит! И кстати, — она многозначительно перевернула страницы календаря, — некоторые, не будем показывать пальцем, всего несколько месяцев назад ездили в Бали. Или это был рабочий визит?

— Да уж, съездила. Теперь вот по врачам приходится ходить, чтобы от последствий избавиться.

— Сразу голову отрезай — и дело с концом. Потому что только оттуда у тебя все проблемы. Мужика тебе надо нормального найти, вот что я скажу.

Машка вздохнула. Она искренне считала, что Кира сходит с ума от неустроенности в личной жизни. Лева был не в счет. Ясно было, что Лева в один прекрасный день исчезнет из жизни Киры так же стремительно и легко, как и возник в ней. Кира нашла в нем отдых для души и тела на какое-то время (причем Машка подозревала, что отдых тела здесь играл приоритетное значение), но на роль спутника жизни он никак не подходил.

— Мужика… Разбежались что-то все мужики нормальные. Разъехались, разлетелись. Мне уже сколько лет, Машка, забыла? На мою долю уже и мужиков не осталось. Расхватали, кто успел.

— А вот это ты брось. Сколько лет, сколько лет… Я тебе сколько хочешь примеров приведу, когда замуж выходили и в сорок, и в пятьдесят. И очень даже удачно. Так что зря ты на себе крест ставишь.

— Ладно, ладно, Машка, ты всегда у нас оптимисткой была. Сначала сама с Серегой своим разберись, потом будешь другим лекции читать.

Машка скривила рот. Они с Сережей Рониным сходились и расходились на протяжении вот уже пяти лет и все никак не могли определиться — по пути им или нет. Похоже, ситуация, когда «и вместе не могут, и врозь жизни нет», была как раз про них.