Сегодня я сдалась и пообещала Ане прийти на свадьбу. Заработанные деньги пошли на бежевое платье подружки невесты, а еще часть я отложила на визажиста и парикмахера. Если уж и идти на встречу с бывшим, то во всеоружии.

Вечер пятницы я провела на репетиции. По пути домой, остановилась возле «Гвоздя», переводя дыхание. Пушистые снежинки падали на мои волосы, кружились в свете фонаря, и впервые мне дышалось легче. На улице сегодня тепло, и даже в осеннем пальто я не мерзла, как раньше.

Осмотрела вывеску, посетителей в окне, веселых и смеющихся. И сама улыбнулась.

— Просто отвали от меня! — голос прошиб насквозь, я даже передернулась.

— Но я же это не специально!

Я осторожно подошла к стене и выглянула из-за угла. Вера и Вадим стояли друг напротив друга. Он непринужденно запускал кольца дыма в лицо Верки, а та обиженно сложила руки на груди. В глазах отчаяние, взъерошенная вся, глубоко дышит.

— Мне похуй на твоего ребенка, — выпустив новую порцию дыма, прохрипел Вадим.

— Нашего ребенка! Твоего и моего! — Вера говорила с какой-то глупой надеждой и любовью.

Я внутренне сжалась. Душа задрожала каждым миллиметром. Я не должна подслушивать! Не должна! Нужно просто выйти из-за угла, поздороваться и пройти мимо к дому, будто ничего не слышала, ничего не знала.

— Делай аборт, Вера! Мне не нужны дети! — снова этот безучастный голос.

Нет, ну какой же козел, а? Я никогда не думала, что Вадим сможет так просто отказываться от своего собственного счастья. Не знаю как, но эта парочка спелась, даже умудрилась попасть в пикантную ситуацию с зачатием новой жизни. А сейчас рушат собственное счастье. Этот баран упрямый действительно такой черствый, или притворяется?

— Вадимчик, миленький! У нас же все так хорошо было, так хорошо! Я так полюбила тебя! И наш малыш, это чудо! Мы должны держаться вместе, помнишь? Рядышком! — Верка заголосила еще громче, и я снова высунулась из-за стены.

Теперь подружка стояла совсем рядом с ним, старалась прижаться головой к его груди, но он отталкивал.

— Неужели ты ничего не поняла? Мы сошлись на общей ненависти к Малиновой, к этой гадине! Нам просто нравилось травить шутки о ее жизни в миллиардерском доме! А теперь с тобой и поговорить не о чем, ты только ядом плещешь, как рептилия!

Затаиваю дыхание, но от услышанного кружится голова. Я неловко поскальзываюсь на замерзшей лужице и буквально вываливаюсь из-за угла.

Четыре ошарашенных глаза смотрят на меня как в упор перед расстрелом. А я поджимаю губы и собираюсь пройти мимо.

— Ты все слышала? — Вадим тормозит меня, хватая за пальто на локте. Опускаю взгляд.

— Слышала, — робко произношу себе в ноги. Сил нет на Веру посмотреть. Затаилась в темноте и надрывно всхлипывает.

— И что скажешь? — Парень трясет меня, заставляя посмотреть на него.

— А что я должна говорить? Что ты подонок и поступаешь не правильно? Вера ни в чем не виновата! Если тебя не научили предохраняться во время полового акта, то это твои проблемы. Так же, как и безразличие к новой жизни, зарождающейся у нее в животе.

— А тебя научили предохраняться, а? — смотрит колким взглядом, но меня, почему-то, не трогает.

— Ее научили, Вадим! Научили! — проговаривает Вера, отталкивая парня от меня. — Просто свали, Вадик! Не хочешь ребенка, не надо! Без тебя воспитаю! Понял?

Вадим на секунду округляет глаза, когда мы с Верой оказываемся рядом, сморим друг на друга всего секунду, а после срываемся на объятия.

— Да пошли вы, суки! Все беды от баб! — Вадим бросает сигарету нам под ноги и скрывается за углом.

Я вдыхаю цветочный аромат духов подружки, глажу ее по голове, внимая слезам. Верку пробивает крупной дрожью всю, от макушки до кончиков пальцев.

— Прости меня, Вика! Я такая идиотка! Я просто тебе позавидовала. Попасть к Амурскому Герману, стать его… это же мечта каждой одиночки, а тебе удалось, — надрывается подружка, задыхаясь от слез.