Последнее падение - Дориана Кац (2023)

— Господи, Гофман. Не неси чепухи, — Ирина Владимировна щёлкнула девушку по носу, протягивая ей свои чехлы, чтобы та аккуратно положила их на борт. — Ты главная заноза в моей пятой точке всей Академии. Я так радуюсь, что ты уходишь. Одной головной болью меньше.

— Спасибо вам, Ирина Владимировна. Вы ранили мои чуткие чувства.

— Мне жалко, что с Алинкой так всё сложилось… Как колено, милая?

Якушева лишь горько улыбнулась и тихо прошептала:

— Максимум сможет восстановиться до шестидесяти процентов. Это как говорят врачи, если повезёт.

— И куда теперь? — поинтересовался Русаков.

— Ну меня же Наталья Геннадиевна приглашала к ней в судейскую бригаду. Вот время пришло, не зря же я судейский статус подтверждала.

— А ты? — Виктор Станиславович перевёл взгляд на Виолетту.

— Скорее всего в шоу уйду. Буду по стране колесить. Мне уже поступило пару предложений, пора дать на них ответ. Ну понятное дело, я, как и Турманова, докатаюсь этот сезон, а потом на покой.

— Как Турманова?! — в один голос переспросили мы с Татьяной.

— Упс, — Виолетта виновато развела руки в сторону, показывая, что сдаётся. — Кажется я раскрыла ещё одну тайну, которую раскрывать было не нужно.

— Она тоже уходит? — Лия поправила волосы, собранные в высокий хвост. — Оставите Синицыну одну?

— Уходит. Только не говорите ей, что я её сдала. Хотя бы в ближайшую неделю. Она собирается сказать об этом после Нового года. А вот про Кристину… Я пока не знаю. Она давно планирует уйти из профессионального спорта, это уже не новость для прессы и зрителей. Она оправдывает это тем, что ей наскучило выручать наши задницы. И думаю, что наш уход, подтолкнёт её к нужной остановке этого пути. Всё-таки наше время приходит, — она подмигнула мне. — Надо давать дорогу молодым.

— Гофман, — прошептала ей Якушева. — Турманова и Синицына тебя прибьют! Прекрати развязывать язык, а то ещё что-нибудь важное сболтнёшь.

— Ох, это она умеет, — подметила Славянская. — Я уже давно хочу ей его подкоротить.

— Да ладно вам, мы же семья! — возразила Виолетта. — Я думала мы всегда совместно обсуждаем сплетни и перемываем друг другу косточки.

— Я сейчас твои то как перемою, доиграешься у меня, — рявкнула Славянская. — Я вас не для этого цирка позвала! Нам нужна ваша помощь в постановке.

— Я бы и сам справился, — пробубнил Валимов.

— А я хочу, чтобы было так. И точка.

— Не зли нашу старушку, Илья Игоревич, — сказал тому Русаков. — А то она нам головы отгрызёт.

— Я вообще-то всё слышу, мальчики. А ну живо за работу! Что вы тут встали как столбы?! Я вас двигать не буду, даже не надейтесь.

— Вы больше ничего мне скажете, Ирина Владимировна? — поинтересовалась Виолетта, когда нам дали двадцатиминутный перерыв и все покинули площадку, чтобы там могли обновить ледовое покрытие.

— А должна?

— Ну хотелось бы услышать от вас слова напутствия, так сказать.

Старший тренер опёрлась о борт, скрещивая руки на груди, и посмотрела на свою воспитанницу:

— Удивительно. Знаешь, я только сейчас это поняла.

— Поняли что?

— То, что ты сейчас единственная спортсменка из того потока, который с самого начала катался со мной. С самой подготовительной группы и до самого конца. Ты одна осталась со мной, Ветта. Алина же пришла к нам гораздо позже, чем ты.

— Вот видите какая я преданная, Ирина Владимировна. Прям как собака.

— Прям как собака, — повторила та. — Ты уверена в своём решении?