Последнее падение - Дориана Кац (2023)

— Поехали домой? — Кирилл потянул девушку в сторону выхода, забывая о всех друзьях, которые ждали их наверху.

— Позволь уточнить — к тебе или в общежитие?

С недавних пор у Кирилла появилась собственная небольшая квартира в том корпусе, где проживал тренерский штаб Академии и другие старшие представители большого спорта.

— Я боюсь Мороз будет против моей компании в вашей комнатушке.

— А наутро я вновь проснусь с тобой в обнимку?

— Ну если ты этого хочешь, то конечно. Но я могу и на диване поспать.

— Ты всё равно припрёшься ко мне ночью, как и в прошлый раз. Скажи честно, ты сделал это тогда намеренно?

— Возможно, — он лукаво улыбнулся и отвёл взгляд. — Ты слишком мило спала, и я не смог устоять.

— Кирилл, — Татьяна дотронулась до его плеча, останавливая бурные фантазии молодого человека. — Ничего не будет, говорю сразу. Я дам тебе точный ответ только после чемпионата. Ты согласен?

— Я ждал почти восемь лет, Совушка. Смогу подождать и ещё пару недель.

— Спасибо. Я ценю это.

— А я ценю тебя и потому — готовься к самому прекрасному конфетному периоду в твоей жизни.

— Ты задаришь меня цветами и плюшевыми медведями?

— Вот утром и узнаешь.

Глава 16. Почти 17 лет.

— Вот ваш ключ, комната на третьем этаже, — ответила мне девушка, стоящая за стойкой регистрации, на чистом русском языке. — Удачного вам проката, Каролина.

Я была безумно удивлена такому повороту, поскольку с самого аэропорта и до вестибюля отеля, все разговаривали с нами исключительно на английском. Из-за этого я знатно нервничала, боясь ляпнуть что-то не то.

Алиса и Марк чувствовали себя словно рыбы в воде, отвечая на вопросы журналистов, что повстречались нам перед автобусом. Кирилл и Татьяна предпочли молчать и не комментировать ситуацию с чемпионатом континента, который так сильно интересовал большинство чаек, а я лишь хлопала глазами и молчала, поскольку, по заветам Славянской, не имела права открывать рот до самого отеля.

— Не знала, что даже за тысячи километров от моего родного города кто-то знает меня, — я заметно смутилась, мило улыбнувшись работнице отеля. — Я постараюсь вас не разочаровать.

— Мы всей семьёй будем болеть за вас и ваших коллег. Пусть мы и оказались в совершенно другой стране, но прекрасно помним родину и гордимся достижениями наших спортсменов.

— Спасибо за вашу поддержку. Это просто неоценимо.

— Мы будем держать кулачки, — ответила женщина, возвращаясь к работе.

В лифте я ехала в гордом одиночестве, не считая сопровождающего меня консьержа, на которого я периодически поглядывала. Он проводил меня к номеру, говоря фразы приветствия, которые я кое-как распознала, а потом скрылся на этаже.

Мимо меня проходили девушки и мужчины, разговаривающие на разных языках.

Кого-то я узнавала, кого-то видела впервые, с некоторыми мы даже обменялись приветствиями и улыбками. Отель был наполнен фигуристами с разных направлений и стран. Они сидели на пуфиках в общем холле, играя в игры и обмениваясь новостями. Кто-то делал это через переводчик на телефоне, а кто-то спокойно переводил окружающим фразы с другого языка.

Больше всех меня удивила Синицына, которая, как оказалось, прекрасно разговаривает на японском, и потому — именно она общалась с большинством спортсменов из сборной Японии.

Я открыла дверь комнаты, прямо в тот момент, когда Татьяна вышвырнула оттуда какую-то сумку.

— Чёрт бы меня побрал! — верещала Совинькова. — Это сущий кошмар!

— Прекрати кидаться вещами, — сделала я замечание девушке, с которой уже не первый раз делила гостиничный номер. — В следующий раз за дверью буду не я, а Иринка. И что ты тогда будешь делать?

— Пошлю её ко всем чертям подальше. Пусть смотается обратно в Академию и привезет мне утюжок для выпрямления волос.