Крестики # нолики - Татьяна Снежная

— А что на счет Тимура? Как он смотрит на эту вашу совместную деятельность?

— А при чем здесь Тимур? — я замедлила шаг и остановилась. Появилось стойкое ощущение, будто Оля пытается донести до меня какую-то глубокую мысль.

— Он знает?

— А при чем здесь это?

Мне нестерпимо хочется его защитить. От всего. Плохого мнения окружающих, сплетен, лжи.. спрятать от всех, спрятаться вместе с ним и осознание этого наваливается тяжёлым тревожным грузом.

— Между вами ведь тоже все быстро вспыхнуло. Сомнительно как-то. Не находишь?

Какого ответа она ждёт? Про фобии, которые стали в основу наших странных отношений с Тимуром уж точно не расскажешь, а выдумывать ничего не хочется.

— Хватит этого. Между нами ничего не горит, и вряд ли разгорится, — меня пугает эта тема больше, чем я готова принять. К Ветрову тянет с такой силой, с какой хочется бежать от него сломя голову. Но это не значит, что мне нравится в этом ковыряться.

— Ладно, ничего нет, — собеседница скривила губы, отстраненно пожала плечами, но это не помешало следом ядовито "укусить".— Вы просто так уединяетесь в машине, и ты просто так зализываешь его раны.

"Зализываешь". Этой фразой все сказано.

— Что на счет тебя, Оля! — От меня волнами исходит смятение и недовольство. — Симпатия к Нестерову, как неожиданно! Давай поговорим об этом. Мы идем к захворавшему парню, который даже нас не ждет. Который даже не подозревает, что нравится тебе. Чего я еще не знаю?

Боже, что я несу?!

— Кстати, это твой район, — проигнорировала Ольга мой желчный выпад. — Не подскажешь, где здесь можно купить печенюшек к чаю. Не удобно заявляться с пустыми руками.

Я на секунду отвлеклась, представив как Лекс смыкает разбитые в кровь губы на кондитерском изделии.

— Разве что зефирки...,— шепнула сама себе и внутренне вся подобралась перед встречей с неизбежным.

Дверь долго не открывают. Ольга вновь жмет на звонок и мне хочется вмазать ей по руке.

— Послушай, хватит! Его просто нет дома !

— И где он по твоему?

— Не знаю, может родители в отделение травматологии положили. О подобных визитах нормальные люди обычно заранее договариваются.

Я мысленно обращаюсь ко всем богам, чтобы дверь так и осталась запертой перед нами, но замок неожиданно щелкает.

Мое сердце начинает колотиться то в желудке, то в горле, но никак не за грудиной. А еще — в глазах почему-то щиплет и тяжело дышать, и слегка подрагивают руки, и я не могу поднять взгляд, чувствуя острый привкус стыда.

— Алекс! — Ольга прямо подпрыгивает на месте от нетерпения и какой-то наигранной радости. А может не наигранной, а очень искренней. Но мне сейчас не понятно.

— Мы пришли тебя проведать, прости, просто удержаться не могли, пустишь? — переходит почти на шепот, очевидно изумленная его видом.

Я наконец нахожу в себе силы посмотреть в просвет двери.

Первое что бросается в глаза -- бледное, израненное лицо. Фиолетовая скула расцарапана, вспухшая бровь рассечена, припухший кончик губы лопнувшей по середине. Я видела это все утром, но за день картина успела заветриться в памяти и теперь.. Волна раздражения на Ольгу поднялась с новой силой. Не нужно было тащиться сюда, беспокоить парня. Просто очередная ее блажь!

— Оля, ты разве не видишь? Здравствуй, Алекс, скорее всего тебе сейчас не до гостей, нам не стоило приходить так рано.

Подыграй, просит мой взгляд, прогони нас!

Брат отмирает, кривит губы в чем -то похожим на улыбку и возвращает внимание Ольге.

— Не ждал, вот серьезно, проходите девчонки, — отступает от двери, позволяя нам проникнуть внутрь.

Прежде чем войти Оля бросает на меня какой то тяжёлый траурный взгляд. И я понимаю, что она тоже глубоко задета тем, что увидела.