Крестики # нолики - Татьяна Снежная

— Отделаться? — она ухмыльнулась и потерла переносицу.— Нефиг было задницей крутить.

Я тут же поддала Ольге локтем под ребро.

— Ауч! Да что же здесь думать то, у тебя все козырные карты на руках. Просто дай ему понять, что Олегом увлеклась. Поверь, на этом орешке Тимур зубки обломает быстро.

Помимо неизвестно откуда взявшегося чувства вины, Ольга одаривает меня таким самодовольным взглядом, что я не выдерживаю и опускаю глаза. Как ни крути, но действовать так — необдуманно и даже опасно для здоровья.

— Ты предлагаешь из одной трясины в другую?

— А вот какая сильнее засосет это уже тебе выбирать. Я ни с одним, ни с другим настолько близко не знакома.

Слова Алексеевой так и сочатся излишней надменностью и издёвкой, что не на шутку меня злит. Поэтому я поднимаю на нее глаза, желая послать ее подколы куда подальше. Но в голове уже гуляют скверные мысли на счёт Ветровых, которые занимают меня полностью.

Когда последние минуты пары подходят к концу, я собираю свои вещи и выхожу из душной раздевалки самая последняя. Ольга убежала чуть раньше на пересдачу практической. К шкафчику приходится идти целых пять минут, а после я ещё некоторое время копошусь в своих вещах. Беру баночку колы, которую заранее покупаю, для вот таких вот перемен после физкультуры. И быстро пробежав глазами по завтрашнему расписанию, которое написано на желтом стикере и прицеплено к внутренней стороне дверцы, с шумом закрываю шкафчик и выхожу из универа.

Его даже искать не надо. Не надо даже головой вертеть осматривая двор. Взгляд сразу натыкается на темную макушку. Стоит в окружении нескольких человек — его обычная компания. Такие же благополучные звездные мальчики и девочки. Я из всех знаю только Вику, которая смеется, прикрывая лицо ладонью и шутливо толкает Тимура в грудь.

Замечает меня и едва заметно кривит яркие, аккуратно накрашенные губы. Коротко говорит что-то и кивает в мою сторону. Мажор поворачивается сразу же, с улыбкой, которая становится еще шире, как только цепляется взглядом. И от этой улыбки больно и горячо.

Рядом оказываюсь слишком быстро. Он все еще улыбается, хмыкает, когда замечает в моих руках баночку колы.

— Привет…

— Держи. — Пихаю ему эту баночку так, будто она мне руки жжет.

— А поздоро…

— Послушай, — припечатываю я, не обращая внимания на удивленный взгляд, чтобы не передумать. — Больше никаких роз, никаких смс, никаких «подвезу». Уяснил?

Молчит. Только улыбаться перестает и глаза светлеют: близко — и мне приходится увидеть, как сокращается зрачок. И кивает! Кивает: не то осторожно, не то вопросительно. Продолжения ждет. Под ключицей тянет, и я с трудом сдерживаюсь, чтобы не провести по этому месту рукой.

Черт его знает, как это называется. Словами описать сложно, но ощущается слишком знакомо: это как держать в руках два маленьких магнита, поднося друг к другу, но не давая соприкоснуться. Тянет, давит в виске чужим взглядом. И хочется не то отвернуться, пряча лицо, не то открыть глаза и посмотреть в ответ, прямо и открыто.

— И больше никаких подкатов.., — я не произношу имя брата, опасаясь компании за спиной. — Чтобы вообще со своими гейскими темами к нему не приближался. Сбавь обороты уже, договорились?

Говорю смело от уязвленной гордости и глубокой, давящей обиды. Надеюсь резкими словами оскорбить, унизить, жду, что он лишится маски невозмутимости и допустит ошибку. Пошлет, оттолкнет, обматерит и навсегда поставит крест на странных отношениях между нами.

— Гейскими? — тихо переспрашивает мажор. И это слово крошится сладким леденцом на его губах, — извини не смогу — худые, высокие мальчики моя слабость.

И на этом я просто задыхаюсь. Образы Алекса и Тимура мечутся в голове.

— А тебе палец в рот не клади, да? — гневно вылетает из меня от резко подступившей паники.

Ветров задумывается, прикидывает что-то в голове и расплывается в одной из своих сердце останавливающих улыбок: