После получения гражданства и окончания обучения я стала полноправным сотрудником и быстро заняла позицию ведущего специалиста. Через четыре года я сама впервые возглавила команду архитекторов. Муниципалитет одного из старых городов принял решение о расширении. И новый район города не должен был отличаться по стилю от уже давно существующего города, но нести современный функционал и удовлетворять всем требованием сегодняшнего дня.

Чертежи и эскизы правились, накладывались друг на друга, снова правились... Однажды, оторвав взгляд от чертёжного экрана, я увидела, что мой сын замер, не отрывая взгляда от экрана телевизора. Мультик, который я ему включила, закончился, или Алекс случайно переключил канал, но по телевизору был хоккей.

Сын и раньше с интересом наблюдал за хоккеистами во время прогулок в парке. А сейчас словно залип, да он даже не моргал и не сразу обратил внимание, что я его зову. С того вечера началась наверное самая большая любовь Алекса. Хоккей.

Я шутила, что это в нём проснулся истинный канадец и отгоняла воспоминания о том, что его отец играл в хоккей. Но старое фото, где Роман стоял со своим другом в красно- синей форме на льду, нет-нет да и всплывало в памяти.

В ближайший же уик-энд мы отправились в спортивный магазин, а потом на каток. Сама я на коньках стояла хорошо, бывший муж часто брал с собой, покататься на льду. Он же и приучил к такому развлечению ещё в то время, когда ухаживал за мной.

Алекс с интересом рассматривал как я шнурую недавно купленные ботиночки детских коньков. И замер, когда я поставила его на лёд, страхуя с двух сторон руками. Я повела его чуть вперёд, сын посмотрел вниз, покрутил головой по сторонам, потом поднял личико вверх и громко, заливисто рассмеялся. В ответ раздались аплодисменты случайных зрителей, пришедших на каток просто отдохнуть.

На Рождество я положила в большой носок на камине клюшку и набор шайб, а под ёлкой ждала своего часа коробка с формой. Шлемом, щитками и хоккейным свитером с эмблемой одной из популярных команд. Мне казалось, что именно за выступлением этих ребят Алекс наблюдает с особым вниманием и интересом.

С подарком я угадала. Сын попеременно целовал меня и свой шлем, и кажется, что по количеству полученных поцелуев, я этому шлему безбожно проигрывала. На катке мы уже примелькались, и завсегдатаи встретили уже достаточно уверенно стоящего на коньках малыша поздравлениями и комплиментами новой форме.

Алекс, сосредоточенно пыхтя, по кривой и виляющей траектории, дотолкал шайбу до ворот и с четвёртой попытки забил гол изо всех сил старающемуся не поймать шайбу улыбающемуся вратарю.

Поэтому ничего удивительного в том, что уже в школу мы пошли с баулом, в котором несли форму, и коньками, прицепленными к школьному рюкзаку. А к своим девяти, Алекс уже был признанным лидером команды и получил приглашение занять место в команде юниоров. О чём мне, правда, сообщил директор школы, а не сын.

- Алекс, какие планы на сегодня? Здравствуйте, ребята. - Поприветствовала я толпу мальчишек от восьми до одиннадцати лет, вывалившихся гурьбой из школьного зала.

- Здравствуйте, миссис Маккейв. - Раздалось в ответ.

- Мама! - как всегда зажглись радостной улыбкой глаза сына. - Планов никаких, для вас, леди, я совершенно свободен! Могу даже школу отменить!

- Ну, пожалуй, обойдёмся без таких жертв! - улыбнулась я. - Может, в кафе?

Сын только кивнул. Всю дорогу он рассказывал как прошёл его день, о разговорах с друзьями, о тренировке, спрашивал как дела у меня.

- Алекс Маккейв, а расскажите мне, почему это о том, что моему сыну поступило предложение перейти в другую школу, чтобы быть зачисленным в основной состав команды юниорской лиги, я узнаю от директора школы, а не от собственного сына? – спросила я,когда, покончив с перекусом, сделала глоток кофе, фирменным знаком закусочных Тим Хортонса.