Безнадежная - Аника Громова

Вот это все совсем недопустимо. Несмотря даже на то, что Сильванов вряд ли будет с ней связываться и уточнять алиби своей жены. Да даже если и будет — Наташа просто не станет ему отвечать. Больше их не связывают рабочие вопросы. И ей незачем с ним поддерживать общение.

Не исключено, что на это Милана тоже отчасти рассчитывает.

— Извинись, в таком случае, — говорит Наташа.

— Да за что?

— За Логинова.

— А что, он сам не справился? Я была уверена, что он отработает. Может даже на коленях.

— Не увиливай, — настаивает Наташа.

Ей принципиально важно. Милана же пожимает плечами.

— Прости, что не предупредила, что придет именно Логинов, — говорит она. — Но ты бы его не приняла. А у него башка варит. Двойная победа — он помогает нам со всеми этими циферками, а потом помогает лично тебе сбросить стресс. Я вижу, тебе это нужно.

— А тебе нужно что-то сделать с твоей шеей, — замечает Наташа.

— Что? Где?

Милана достает смартфон и через фронтальную камеру рассматривает себя. Ее брови сердито сводятся к переносице, а губы поджимаются.

И она явно не понимает, что вообще Наташу не устроило. Совершенно искренне, а не из принципа «лучше сначала сделать, а потом просить прощения». Это — просто то, с чем Наташе стоит смириться, удовлетворившись хотя бы неискренним извинением.

Это — меньшая из ее моральных проблем.

* * *

Мать на пороге встречает Наташу с каким-то слишком восторженным выражением лица. Да еще и выглядит так, словно ждет особенно дорогих гостей, а не родную дочь, традиционно являющуюся навестить и помочь по мере сил по дому.

Наташа уже не раз думала о том, что для матери стоило бы нанять помощницу. Но, стоило ей об этом заикнуться, как предложение воспринималось в штыки и попытки откупиться, а не посодействовать.

— Ну что ж ты не торопишься, Наташенька, — достаточно громко и слишком ласково говорит мать, пропуская ее в квартиру.

Это сразу же начинает настораживать.

— У нас праздник какой-то? — уточняет она.

Нет, про день рождения или день матери она бы точно не забыла. У нее на все даты проставлены повторяющиеся пометки в календаре.

Это настораживает.

— Да просто подружка ко мне забежала, — машет рукой мать и подталкивает Наташу в сторону кухни. — С сыночком. Помнишь тетю Веру?

— Какая же я тетя, — кокетливо улыбается женщина, сидящая на кухне.

Она дородная и круглолицая. С такой комплекцией и в более юном возрасте могла бы сойти за «тетю». Но Наташа ее в любом случае не помнит.

Да и складывает в голове одно с другим, когда обращает внимание на мужчину средних лет, сидящего с Верой рядом. Очевидно, упомянутого сыночка, которому явно перевалило за тридцать.

Лицо у сыночка тоже круглое. Доброе, конечно, приятное. Но по мнению Наташи совсем не привлекательное.

— Ты садись, сейчас и тебе чаю налью, — говорит мать.

Которая зачастую на просьбу для нее что-то такое бытовое сделать строго отвечала, что у Наташи есть руки. И она сможет со всем справиться сама.

Наташа так и продолжает справляться. Видимо, по инерции.

И, видимо, мать это больше не устраивает. Раз уж она растекается патокой в компании некой Веры с ее сыночком.

Наташе тут устраивают смотрины. За стол она садится с каменным лицом.

— Валерий, — представляется сыночек.

Импозантно, конечно.

— Наталья, — более ровным тоном, не предполагающим даже полуулыбки, представляется она.

— Что ж ты так, — мать нависает рядом с чайником. — Еще бы отчество добавила.

— А надо? — спрашивает Наташа. — Слушай, если бы я знала, что у тебя гости, я бы приехала в другой день.

Она не собирается на эти смотрины покупаться. Валерий может быть даже хорошим парнем. Но Наташе неинтересно об этом узнавать.

Совсем.

— А так мне пришлось перенести встречу с моим бойфрендом, — добавляет она между делом.