Только (не) рабочие отношения - Ева Морис

Он вздохнул, сгружая посуду в раковину.

— Не простыла?

— А-а-а, — облегченно протянула я, чуть не дотронувшись до щеки или затылка. — Нет, спасибо. Завтра, правда, стоит заехать в магазин за сапогами. Тогда и в будущем не заболею и буду с полной самоотдачей выполнять все задания на работе.

Ярослав Львович как-то странно хмыкнул, и пока я мыла посуду, странно рассматривал меня.

— Чай? — уточнила я, а он не меня своего странного выражения на лице — кивнул.

Пока чайник кипел, я добежала до ванной и навела там порядок.

Заглянул… Надо же!

Хорошо хоть у меня нет привычки разбрасывать свое белье по всей ванной.

Вот было бы зрелище…

К моему возвращению, на столике дивана уже стояла раскрытая коробка с пиццей и две чашки.

— Веришь ли, воробушек, а я сегодня впервые за долгое время прогулял весь день в парке… — поделился Ярослав Львович, бросив на меня быстрый взгляд. — Приезжал бывший одноклассник и неожиданно предложил вместо посиделок в ресторане покормить уток.

Босс фыркнул, будто предлагая разделить его удивление.

— Покормили? — против воли слабо улыбнулась я.

— Нет. Мы их не нашли, — усмехнулся Ярослав Львович и долил мне чай.

Он молчал, и я чувствовала, как некрасиво с моей стороны не ответить ему.

Не рассказать, как прошел мой день.

— А я обживалась вот, — неловко улыбнулась, почувствовав, как дернуло вдруг щеку.

Одновременно с этим у босса будто сузились глаза.

— Каким образом? — уточнил он, пододвигая ко мне еще один кусочек пиццы.

— В магазин сходила, убралась… Вы только не подумайте, я ничего не трогала! Там, совсем рядом со скульптурами, даже круг пыли остался!

— Воробушек, поверь. Меньше всего сейчас я переживаю из-за Марининых поделок, — вновь улыбнулся он. — По Москве не гуляла?

Обычно таким, чуть отстраненным, голосом спрашивают из вежливости, но в сочетании с его улыбкой и пиццей, я поверила в его интерес. Захотела поверить.

— Гуляла, — кивнул, широко улыбнувшись, и вновь почувствовала, как щека дернулась. — По окрестностям походила, в парке посидела, на метро покаталась…

Последнее с трудом можно было отнести к прогулке, но метро тоже, своего рода, достопримечательность…

— С сестрой виделась, забрала вещи? — поинтересовался он ровным голосом, но я вздрогнула.

— Я… Да… Нет… — я вновь опустила глаза. — У нас все прошло не очень гладко, давайте поговорим о чем-то другом?

Я зачем-то потянулась к заварнику, хотя чашка у меня была почти полной, но мою руку перехватили на подходе.

— Воробушек, прости, но мы будем об этом говорить, — мягко, но одновременно твердо (как бы парадоксально это ни звучало) произнес Ярослав Львович, аккуратно сжимая мою ладонь. — Будь хорошей девочкой, расскажи, что произошло. И давай обойдемся без «я шла, споткнулась и ударилась о чью-то руку щекой».

Я похолодела.

Почему я не посмотрела в зеркало?

Насколько все плохо? Ярослав Львович поэтому сейчас такой сдержанный?..

— Воробушек, — проникновенно произнес он, большим пальцем погладив руку, которую держал. — Я никого не буду осуждать. Если это сделал твоя сестра — так и скажи.

Я молчала, прикусив губу, и тогда он забрал у меня кусочек пиццы, положив в коробку, и приобнял.

— Тебе нечего бояться или стыдиться. Не при мне, — он улыбнулся, и его рука проскользила по моей спине. — Просто скажи, это была твоя сестра?

Я чувствовала себя, как кролик перед удавом. Такая же завороженная и такая же беспомощная.

Только перед ним, перед Ярославом Львовичем, отчего-то было не страшно показаться беспомощной, слабой.

В носу защипало, и я решилась.

— Это… это не она, — прошептала едва слышно.

— А кто, маленькая моя? — он чуть-чуть пододвинулся, и, хотя между нами еще было пространство, мне показалось, что я в своей нелепой футболке и коротких шортах чувствую исходящий от него жар.