Третий шанс - Татьяна Рябинина

Глашка огорчилась, что покупка дома откладывается, но утешилась обещанным ко дню рождения щенком. В этом благословенном возрасте щенок весит гораздо больше своего дома. К счастью. Я, правда, беспокоилась, как к этому отнесется Мисюсь, но Глашка уверяла, что они непременно подружатся.

Я выиграла два дела в суде и взяла двух новых клиенток. Устроила грандиозный шопинг, обчистив «Пассаж», «Стокманн» и «Галерею». Навестила салон красоты. Сходила с Таней в Малый на «Набукко» и посидела с ней в итальянском ресторанчике. Перед сном смотрела фильмы, которые не один год откладывала «на потом».

Вокруг меня шел движ, и я принимала в нем самое непосредственное участие, но внутри воцарился полный штиль. Тихо и пусто. Словно замерла в ожидании… неизвестно чего.

В пятницу мы с Сергеичем плотно занимались всякими организационными делами, связанными с моим новым статусом, и я только после обеда вспомнила, что как раз сейчас должно проходить заседание Морозовых.

Меня это больше не касается. Совсем.

Не успела я додумать эту мысль, как проснулся телефон.

«Колесников», - высветилось на дисплее.

Глава 27

Дима

События в последние дни мелькали, как картинки в калейдоскопе. Не успеешь настроиться на одно, и планы резко меняются.

Калейдоскоп… Когда-то у меня была такая трубка, в которой крутились разноцветные стекляшки, складываясь в причудливые узоры. Мы с Ларкой разломали его, чтобы посмотреть, что внутри, а потом никак не могли собрать обратно.

Сейчас это воспоминание, как и сотни других, связанных с ней, не вызывало ничего, кроме раздражения. Хотя я и понимал, что прошлое не изменишь, что она – его часть. Однако только от меня зависело, смогу ли свести ее присутствие в настоящем и будущем до неизбежного минимума.

Выйдя из кабинета главврача, я сел на диванчик в холле и набрал номер Ларисы.

- И что? – отозвалась она ледяным тоном.

- Полину поставят в очередь на пересадку сердца. В Швейцарии. Нужно твое разрешение.

- Ты рехнулся, Морозов? – взвизгнула она. – Говорили ведь об этом в прошлом году. Это слишком опасно, я…

Иногда думаешь: уже все, край. А потом происходит что-то еще, и понимаешь: нет, тогда была ерунда, а вот сейчас…

- Слушай сюда, б…, - сказал я и сам удивился тому, насколько спокоен. И вспомнил вдруг, как говорила Юля, ледяным голосом без малейшей интонации. – Вякнешь еще хоть одно слово, и я тебя просто зарою. Даже если меня посадят, насрать. Потому что твое согласие тогда уже не понадобится. Поняла?

Видимо, вот так, без воплей, предельно спокойно, мне удалось донести до нее, что я не шучу. Издав какой-то противный булькающий звук, Лариса спросила, что нужно написать.

- В свободной форме. Что ты, такая-то, не возражаешь против проведения операции по пересадке донорского сердца твоей дочери Полине Морозовой. Заверяешь у нотариуса и отдаешь моему отцу.

- То есть… подожди, ты что, в Швейцарии? А как же суд?

Если бы я сказал все, что крутилось на языке, на телефоне не хватило бы баланса. Поэтому говорить вслух не стал.

- Прилечу, - соврал я без зазрения совести. – Но согласие нужно срочно. Пока я здесь.

Затем я позвонил отцу.

- Вот оно что, - вздохнул он, выслушав меня. – Все понял. Как только принесет, сразу через курьерскую отправлю. Подожди, надо еще выписку банковскую. И справку, что не стоит в очереди. Справку я сделаю, не вопрос. Напрягу Виталю.

Виталя, сосед отца, занимал какой-то важный пост в городском комитете по здравоохранению, поэтому любые медицинские документы действительно проблемы не составляли. С банком как раз обстояло сложнее.

- Выписку ты оттуда не получишь, - отец словно услышал мои мысли. – То есть можешь, но электронная, боюсь, не пойдет. Вот что сделаем. Я напишу что-то типа гарантийного письма на оплату и приложу свою выписку.

- Спасибо, пап, - у меня защипало в носу.