Недосягаемые - Виктория Вашингтон (2020)

— Ты уверена? — с язвительной ухмылкой на губах, он вглядывается в мои глаза, находясь на расстоянии пару сантиметров от моего лица.

Дышать становится труднее от такого тесного контакта.

— Даже не думай, — возмущенно шиплю, пытаясь отвернуть голову, но сделать он мне этого не дает. — Я же говорила, с занятыми не целуюсь! — хочется кричать, но, от волнения, выходить лишь полушёпот. Тело снова начинает пробирать мелкая дрожь от предвкушения.

— Разве я спрашиваю? — приподнимая брови, спрашивает Ян и в следующую секунду накрывает мои пересохшие губы своими.

Он нежно проводит языком по моей нижней губе и я, невольно, приоткрываю рот, позабыв о своих праведных убеждениях. Не хочу отвечать на поцелуй, но и противиться не совсем получается. А возможно, это просто самоубеждение, чтобы совесть мучила не так сильно.

Пользуясь случаем, Ян углубляет поцелуй. Во время него меня будто прошибают удары электрического тока, отчего испытываю неописуемое удовольствие и эйфорию. Все приятные ощущения окутываются и скапливаются внизу живота, создавая тягучее чувство.

В этот раз Ян необычайно нежный. Он целует медленно и сладко. Сердце трепещет внутри грудной клетки. Его дыхание сбивается, так же, как и мое. Совершенно не замечаю в какой момент он перестает удерживать мою голову, а я невольно начинаю отвечать на поцелуй.

Он плавно отстраняется от губ и снова пронзительно смотрит в глаза.

— А говорила, что не целуешься, — шепчет, одаривая меня довольной улыбкой.

Мои щеки жгуче пылают от дикого смущения.

32

— Причём тут я? Ты сам, — быстро затараторила, пытаясь вырваться из его цепкой хватки, но, естественно, мне ничего не удалось.

— По-моему, ты не сопротивлялась, — констатирует Ян и, впрочем, абсолютно прав. Ох, как стыдно.

— Зачем? — вопрос, который действительно меня волнует. К тому же, терзает ещё со времён прошлого поцелуя.

— Захотел, — спокойно признается он, чем вводит в шок. — Разве ты не хотела того же, — звучит как утверждение, поэтому решаю не отвечать.

Тем более и не смогла бы признаться в этом настолько открыто.

— Больше так не делай, — прошу, как только мы поднимаемся на ноги и усердно начинаю стряхивать с одежды снег.

Ян лишь пожимает плечами и привычно усмехается. Остальной путь к моему дому проходит относительно спокойно. Похоже, нас двоих утомил сегодняшний день. Мои глаза, к примеру, буквально начинали слипаться на ходу.

Едва мы подходим к моему дому, Ян разворачивается и уходит, как всегда, не попрощавшись. Не пойму, у него ритуал такой? Ну и пусть, я чертовски хочу спать.

Лифт не работает. И всё бы ничего, если бы перед этим я не заметила, что он доехал до двенадцатого этажа — люди вышли, а когда начала его вызывать — фиг там, снова поломался.

Иногда задумываюсь о том, что неодушевлённые предметы могут меня ненавидеть.

Пока поднимаюсь на шестнадцатый этаж, несколько раз ловлю себя на мысли лечь прямо в подъезде. Правда промокшая одежда не даёт воплотить эту задумку в жизнь.

Уже в квартире понимаю, что родителей до сих пор нет. Они, как влюблённые подростки, ходят по кафешкам и кино, гуляют по паркам и аллеям. Недавно, кстати, даже работу прогуляли. На домашний телефон позвонил начальник и рассказал о том, что мобильники они не берут. Так стыдно стало. Наверное, они испытывают то же, когда звонят с моей школы.

Обидненько получается, когда у родителей жизнь насыщеннее твоей.

Я смотрела на них с замиранием сердца и с неподдельными эмоциями радости и счастья. Хорошо, когда твои родные люди любят и живут в полной идиллии, давно мне не приходилось такого наблюдать.

***

Следующим утром по дороге в университет я никак не ожидала встретить на своем пути Алису. Впервые успела подучать, что утро выдалось замечательным и я даже не стукнулась ни обо что, как бывало постоянно. Так нет же, и это испортили.