Когда Марни вернулась домой, она хотела показать ему фотографии. Он не стал смотреть, но однажды, когда ее не было дома, прокрался в ее комнату и все-таки взглянул. На них запечатлелись истории из жизни, к которой он не имел отношения, не желал быть ее частью. Со временем он позволил ей рассказать о братьях, Тимоти и Скотте, и сестре Челси. Сейчас она, наверное, учится в средней школе, а мальчики в старшей или уже закончили.

— Они до сих пор живут в одном районе? Он и Рэнс?

Он даже не мог произнести имени отца. По небу бежали облака, обеспечивая тень от солнца. Таннер сосредоточился на детях, заставил себя не двигаться и не вмешиваться, когда Рэнс подошел к Джейсону и они стали пасовать друг другу футбольный мяч.

— В одном квартале. Рэнс много времени проводит с ними. Они близки.

Джефф протянул распечатанную фотографию отцовской семьи. Семьи, которая, Таннер знал, без колебаний примет Джейсона и Джени. Его рука зависла над листом. Он видел себя в улыбках братьев, видел Марни в том, как блестели глаза младшей девочки, и на краткий миг задумался, каково было бы познакомиться с ними.

Он убрал руку.

— Выкинь ее.

Таннер покачал головой и ушел.

Больше он сегодня не выдержит.

С него хватит.

29

Это была долгая, изматывающая неделя. После похорон Марни Натали старалась проводить с детьми и Таннером как можно больше времени. Пятница наступила слишком быстро, а вместе с ней, как и ожидалось, звонок от отца.

Натали приняла решение. «Майлиос» продолжит работать.

Папа воспринял новость не очень хорошо.

Их разговор закончился тем, что он просто бросил трубку.

В субботу утром ее затопило незнакомое чувство. Которое она не ощущала так давно, что теперь даже не могла быть точно уверенной, оно ли это.

Покой.

Она поступила правильно.

Утренние лучи проникали сквозь кипарисы на окружавших дом холмах. Вдалеке между рядами лоз пыхтел одинокий трактор, а за ним бежали собаки. Натали заметила синюю кепку Калифорнийского университета, которую часто носил Таннер, и улыбнулась. Он когда-нибудь спит?

За завтраком начались звонки. Папа не сдавался. Натали пыталась сосредоточиться на яичнице, а не на пристальных взглядах дедушки и дяди. Когда телефон снова завибрировал, она закатила глаза.

— Ответишь, ребенок?

Джеффри отпил кофе, не спуская с нее внимательного взгляда.

— Нет. Это не важно.

Она откусила тост, но в горле слишком пересохло, чтобы проглотить.

Телефон продолжал вибрировать.

Стоявшая около буфета Сара подняла бровь, когда Натали посмотрела на нее. Натали пожала плечами и выдавила улыбку.

— Дедушка, передай, пожалуйста, кофе.

Он налил ей чашку, прищурившись, когда телефон снова завибрировал.

— Натали Грейс, кто-то ужасно настойчив. Кто беспокоит тебя в такую рань?

— Скорее преследует, — заявил дядя Джефф, намазывая тост маслом. — Мне разобраться?

— Разобраться с чем?

В столовую вошел Таннер, снял кепку и вытер лоб рукавом толстовки.

— Всем доброе утро.

Он сразу же нашел ее глазами.

— Что случилось?

— Ничего, — слишком поспешно и слишком громко ответила она и подняла чашку с кофе дрожащей рукой.

Таннер уселся на стул рядом с ней, обеспокоенно нахмурив лоб.

— Кто тебя достает? Бывший?

Ее телефон опять завибрировал, и Таннер злобно глянул на него:

— Это он? Дай мне телефон.

— Ой, успокойся. — Натали вздохнула, схватила телефон и отключила его. — Это всего лишь мой отец.

Она сделал еще глоток кофе и подождала, пока Таннер усядется. Сара подала ему тарелку и села за дальний конец стола.

Натали сделала глубокий успокаивающий вдох, отодвинула тарелку и кивнула:

— Раз уж вы все здесь, я хочу, чтобы вы знали, что я приняла решение насчет винодельни.