Помню тебя - Кэтрин Уэст (2023)

— Я говорила тебе, что после аварии дела пошли плохо. Это слабо сказано. Я перестала писать тебе, потому что мой мир рухнул. Через три месяца после похорон Ник я проснулась среди ночи с криками и не могла успокоиться.

Она опустилась на траву, подтянула колени и обняла их. Таннер медленно сел рядом.

— Родители не знали, что со мной делать. Три недели я лежала в клинике. Ну, они называли это клиникой. На самом деле это было больше похоже на «Пролетая над гнездом кукушки». Когда я вернулась домой, отец едва мог разговаривать со мной. Определенно, сумасшедшая не вписывалась в образ семьи. Со временем я научилась избегать любых обсуждений того, что произошло. Я не ходила в школу до Рождества. В январе меня отправили в школу-интернат.

— Они тебя отослали?

Голос Таннера дрожал, как будто он тоже едва сдерживался, чтобы не сорваться, как закусившая удила лошадь.

Натали не смела взглянуть на него. Она не собиралась ему ничего рассказывать. Она снова чувствовала себя выставленной на обозрение, беззащитной.

— Мои родители не решают проблемы, Таннер. Они просто избавляются от них.

— Ты была еще ребенком.

— Знаю.

Натали поднялась на ноги и отошла к берегу ручья. Она встала у воды, вглядываясь в мерцающую рябь. В высоких деревьях у них над головой пели цикады, рассказывая в своей колыбельной старые как мир тайны.

Таннер подошел и встал рядом.

— Ты заслуживала лучшего.

— Заслуживала?

Сказал бы он это, если бы знал остальное?

Его испытующий взгляд проникал ей в душу, словно зная, что есть что-то еще.

— Иногда я думаю, что мой рецидив что-то вроде божьей кары. За то, что произошло. Может, так и есть. Может, я это заслужила.

Таннер моргнул:

— Не думаю, что твои трудности наказание божье, Натали. Я, конечно, не специалист, но думаю, что он скорее помог бы тебе, чем причинял боль.

— Помощь не помешала бы. — Она запустила пальцы в волосы, опустила глаза на платье и устало улыбнулась. — Я люблю притворяться, что у меня все в порядке, но это не так. Я создала себе простую жизнь без сбоев. Проснуться, сходить на работу, вернуться домой, поработать еще и, возможно, поспать несколько часов, если повезет. За исключением единственных долгосрочный отношений, которые закончились катастрофой, я веду светскую жизнь улитки.

Таннер усмехнулся.

— Должны же у тебя быть друзья.

— У меня есть Лаура. — Натали улыбнулась. — Но у нее Джим и дети. Я ограничиваю время, которое провожу у них.

— Почему?

— Ох... — вырвался у нее раздраженный вздох. — Потому что они заставляют меня думать о том, чего у меня никогда не будет. Думаю, я так сильно стараюсь преуспеть в бизнесе, потому что знаю: это все, что у меня есть.

— Что ты имеешь в виду?

В морщинках вокруг его глаз затаилось замешательство.

— Я не выйду замуж, не заведу семью. У меня не будет «долго и счастливо». Никакого кисмета для меня. Если я не вылечусь. Кто захочет жениться на сумасшедшей?

Она расправила плечи, выдавила улыбку и призвала женщину, способную предстать перед Советом директоров, провести маркетинговую презентацию на миллион долларов и отразить самые сильные аргументы. Такую, какой хотел видеть ее отец. Сильную. Надежную. Женщину, которая скрывает свои чувства, делает вид, что все в порядке, а плачет, только оставшись в одиночестве.

И обманывает всех.

— Честно говоря, я не понимаю, почему рассказываю тебе все это. — Любые мысли о дальнейших откровениях растаяли. Слишком тяжело. — Не знаю, о чем я думала, возвращаясь сюда. Говорила себе, что смогу сохранить «Майлиос». Думала, что отец в кои веки действительно послушает меня.

Таннер задумчиво разглядывал ее:

— Может, ты здесь, чтобы исцелиться. Если ты дашь себе шанс, дашь время, то сможешь это преодолеть.

— Ты правда думаешь, что возможно оправиться от прошлого?

Таннер замялся, отведя глаза: